– Мадам Парли, – вздохнул Жан-Ив ле Дриан, одаряя «коллегу» снисходительным взглядом, – я надеюсь, вы понимаете, что ваше предложение означает объявление войны – и не месье Торезу, который всего лишь мелкая сошка, а самому месье Сталину? Поляки вон уже довоевались со Сталиным до полной ликвидации своей государственности; вы, наверное, для нашей милой Франции хотите тоже того же? Не забывайте, что нашим вооруженным силам, если месье президент все же отдаст такой приказ, придется иметь дело не с армией шутовского полковника Каддафи, которая при первой же опасности распалась на племенные ополчения. Отнюдь… Против наших солдат будет стоять армия, которая в нашем прошлом в начале войны выстояла под натиском блицкрига, а потом, набравшись сил, так отделала бошей, что те до сих пор в международной политике никто и ничто. Это русские сделали так, что до самого последнего времени Германия не требовала от нас возврата Эльзаса, Лотарингии и Саарбрюкена. В той, иной, реальности сорок первого года, армия, с которой вы предлагаете воевать, с помощью местных русских встретила бошей прямым ударом в морду и в течение нескольких дней отправила их в нокаут. Кстати, война на Украине и в Польше показала, что советские ударные части вооружены ничуть не хуже любой армии нашего времени, а может даже, и лучше. Думаю, что в области связи, радиоэлектронной борьбы и всего прочего, в чем наши русские совсем недавно неожиданно вырвались вперед, их советские союзники наверняка имеют на вооружении такие новинки, о которых мы с вами еще не догадываемся. Это отнюдь не армия дикарей, как вы о них думаете, а хитрый, умный, свирепый, и в силу того смертельно опасный враг…
– Ну тогда все понятно, – кивнула Флоранс Парли, – если мы не можем с ними воевать, то надо договариваться. Думаю, что на переговоры лучше всего послать какого-нибудь высокопоставленного социалиста. Например, бывшего президента Олланда или его бывшую гражданскую жену мадам Сеголен Руаяль…
– А вы знаете, – сказал из угла молчавший до того премьер-министр Филипп Эдуар, – что их первый вождь Ленин называл наших европейских социалистов проститутками. Так что думаю, к вашему Олланду отнесутся так, как он этого и заслуживает – то есть как к пустому месту. Хорошо, если еще напоследок не надают пинков, или вообще не пристрелят, чтобы много не разговаривал.
По-байроновски сложив на груди руки, Филипп Эдуар подошел к столу и обвел всех присутствующих внимательным взглядом.
– Если вы хотите говорить всерьез, – веско произнес он, – тогда посылайте серьезного человека, авторитетного и тут, и там. Если хотите просто прощупать обстановку, то посылайте клоуна, только не такого высокопоставленного, как месье Олланд. Вполне подойдет кто-нибудь вроде Жан-Люк Меланшона. Если этого человека и пнут ненароком в зад, престиж французского государства от этого ничуть не пострадает, потому что никаких государственных должностей он никогда не занимал.