– Только не пугайтесь, – участливо произнес капитан госбезопасности. – Сразу хочу вас предупредить, что мы не ряженые шутники и не террористы. Дело в том, что правительство СССР в 1941 году, исходя из принципов гуманности, решило направить в Германию 2018 года для лечения и реабилитации несколько тысяч тяжелораненых германских военнопленных. Мы не дали умереть этим немецким солдатам и офицерам, а остальное должно стать делом ваших врачей. Наши собственные раненые на тех же самых условиях проходят сейчас лечение на территории нынешней России. Впрочем, если вы откажетесь, мы справимся и без вашей помощи, поскольку имеем полное представление о том, что для этого необходимо сделать…
– Нет-нет… – пробормотал дежурный, возвращаясь на свое место, – просто нам говорили, что вся эта история с сорок первым годом – грандиозная мистификация господина Путина, а все якобы репортажи с поля боя русские снимали у себя на Мосфильме… Впрочем, я ничего не утверждаю,и считаю, что телевидение и газеты ежедневно нам врут, и мы уже не знаем, что и думать.
– Вот видите, Карл, – сказал капитан НКВД, – во что превратились немцы в XXI веке. Вы для них теперь просто миф, сцена, снятая для кино. И хоть в той войне с вашей стороны гордиться, честно говоря, нечем (в обоих ее вариантах), но хоть какие-то родственные чувства у нынешних немцев к вам должны быть.
– Вы были совершенно правы, Вольдемар, а я вам не верил, – вздохнул оберартц, – измельчали потомки нибелунгов и запаршивели. Там, где мы выдержали под вашим огнем целых восемь суток, они, наверное, начали бы разбегаться через пару часов.
– Нет-нет, – снова испугался дежурный, – я ничего такого не говорил… Просто я не понимаю, как это может быть – ведь та война была очень давно, и именно на ней погибли оба моих деда – один под Сталинградом, другой уже в самом ее конце, когда русские штурмовали Берлин.
– Краузе, – рявкнул оберартц, – у русских есть прибор, который делает дыры во времени – от вас к нам. Через эти дыры они нагнали своим предкам столько оружия, что его хватило на вооружение нескольких армий. Они и сами встали рядом с ними с этим оружием в руках, как это и должны делать истинные арийцы. Это была бойня, Краузе – ты понимаешь? Нас уничтожали всеми способами, какие только придумал за последние годы изощренный человеческий ум, а мы, повинуясь приказам безумного ефрейтора, рвались вперед, поливая своей кровью каждый клочок русской земли. А что я вижу здесь, Краузе? Вы даже не хотите принять своих раненых предков на лечение…
– Никак нет, господин оберартц, – тихо сказал дежурный по станции, – первый путь семафором я уже перекрыл, так что русские могут включать ту самую штуку, которая у них делает дыру во времени…