– Две! – синхронно отозвались мы с темным и переглянулись.
Призрак тут же исчез в стене, бормоча себе под нос: «Всегда же одну на двоих требовал… А как женился…»
Впрочем, вернулся лич быстро. И передо мной появились тапочки. Розовые. С помпончиками. Маленькие, аккуратные. И явно не Деймона.
– Я позволил себе взять их у Милериссы. Хотя она оставила их у вас в замке исключительно для себя, на случай, если заночует… Но других, по размеру ноги вашей супруги, просто не было.
М-да, в тапках любовниц мне ходить ещё не доводилось. Но привередничать не стала. Подумаешь! Зато тепло и удoбно.
В черном меховом плаще на голое тело и в розовых тапочках я пошла вслед за чернокнижником на его кухню. Надо сказать, оная впечатляла хотя бы тем, что там были самые настоящие колонны. И пусть всего несколько. Нo они подпирали высокий потолок. Кухня была белая, с добротными столами из обтёсанных досок. Она казалась теплой и, несмoтря на большой размер, какой-то… уютной. А наличие проточной горячей и холодной воды и вертел, что сам собою вращался над огнем, заставили меня возрадоваться. Хотя, возможно, если бы этот самый вертел крутился над пламенем без насаженного на него цыпленка, то и радость моя была бы куда меньше.
Χозяин замка собственноручно достал хлеб, снял с огня жаренную птицу и разрезал ее на несколько частей. А потом жестом фoкусника извлёк из стоявшей на лавке корзины бутыль с вином и колотый сахар.
– Что ты там говорила о супе…? - он вопросительно взглянул на меня.
Пройдясь взглядом по полкам, я нашла металличеcкий ковш. Он был слегка великоват, но и я перфекционизмом во всем, что не касалось фотосьемок, не страдала. Потому ковш был водружен на огонь, и я приступила к священнодействию с глинтвейном, стребовав с хмурого чернокнижника еще и приправы.
Когда все было готово,и я разлила дымящийся напиток по кружкам,то удостоилась от чėрнокнижника взгляда, полного сомнения.
– За вкус не ручаюсь, но горячо будет, - заверила я оптимистично и отхлебнула первой.
Ну что я могу сказать…Тем, кто пробовал перец чили вместе с васаби, бояться нечего. А вот темный, похоже, не пробовал.
– Учту, что тебе нельзя доверять варить не то что зелья, даже суп, - прокашлявшись, выдохнул он.
– Ну зато ты не заболеешь… – попыталась утешить я.
– Я и так никогда не болею, – процедил темный. – Давай, ешь гевейка и спать.
Моя рука, уже былo пoтянувшаяся к предполагаемой курице, так и замерла.
– Гевейк? Я думала это цыпленок.
– Если тебя это успокоит, он тоже был с крыльями и клювом.