Болезни – бич темных веков, особенно те, что нельзя вылечить без антибиотиков или предупредить вакцинацией, до которой еще много сотен лет. На лице Амары Тани молотила горох банда чертей. Оспа. Но если не брать в расчет рытвины на щеках и скулах, лицо ее было достаточно миловидно и лишено грубости – с высоким лбом, блестящими серыми глазами и губами, чувственность которых не требовалось подчеркивать с помощью яркой помады. Короткая по местным меркам стрижка – всего лишь до плеч, волосы оттенка спелой пшеницы, золотистые, густые. Возраст – около тридцати, плюс-минус два года.
Она не была малокровной рохлей – напротив, фигура основательная, плотная, выражающая скрытую силу каждым движением. Темно-синий плащ брошен на руку. Одежда самая простая, мужская, разумеется – оттопыренный массивной грудью кожаный камзол и штаны в обтяжку, высокие сапоги. Длинный кинжал у бедра. Она обошла стол с другой стороны, швырнула плащ на лавку и пробарабанила пальцами по столешнице. Маникюра, естественно, нет. На костяшках пальцев виднелись свежие ссадины – кому-то она недавно залепила в челюсть.
За оконцами в частых свинцовых переплетах сгустилась туманная мгла. Дождь сыпал в стекла мелкой дробью. Я только сейчас заметил, что в зале трактира зажгли большой очаг – несмотря на купол вытяжки, дымил он изрядно, но и тепло нагонял. Не слишком хочется выбираться из нагретого угла, но – надо. На счету каждый час.
Слуга поставил на мой стол зажженную толстую свечу, она коптила, стреляла фитилем, вкусно пахла воском.
– Так, значит, это ты от Белека? – повторила Амара, присаживаясь. Она вытянула ноги, задев своими сапогами мои, совершенно беспардонно. Так мы и сидели – вытянув ноги навстречу друг другу, и мерились взглядами, однако без искр, мы просто изучали друг друга.
Я кивнул:
– Белек сказал, я найду здесь в трактире ту, кому смогу всецело доверять.
Амара сгребла мой кувшин и мою кружку, вылила в нее остатки вина, после чего опрокинула залпом.
– Ну, считай, нашел.
Она шепелявила: «с-с-с», на самом деле произнесла: «Ну, сцитай, насол».
– У меня есть для тебя работа.
– Ты мне не нравишься, милый господин… Круль… как там тебя?
На самом деле она сказала: «Ты мне не нрависся, милый госпосин… Фруль… как фам фебя?»
«Милый господин?..»
– Зови меня Аран. Будем работать?
– Ты мне не нравишься. Мне не нравится твое лицо, твоя одежда, твоя дворянская шпага и то, что ты называешь себя разными именами.
– Шпагу-то я еще даже не обнажал, как это она тебе не нравится? – И я осекся, поймав себя на мысли, что нахожусь не в том положении, чтобы начинать флиртовать – тем более с такой бой-бабой, как Амара. И насчет лица… Хотя да: чья бы корова мычала…