– Угу. – Тэйт покосился на оружие. Перспектива опрокинуть еще стаканчик-другой виски уже не казалась такой неприятной.
– Зашел на станцию, а мне – письмо, – продолжал рассказывать Гилмор. – И как-то остальное из головы вылетело… Хотя товарищу я все-таки написал. Но ответ когда теперь получу? И как? Станции-то больше нет… А тут и вы заглянули, собственной персоной… Совпадение?
– Нет. Как раз затем и приехал, чтобы спросить, не вы ли станцию взорвали.
От такой наглости управляющий онемел на несколько секунд.
Потом задумался. Посмотрел по очереди на револьвер, на Тэйта и на бутылку и покачал головой.
– Не я.
– И не я, – счел нужным заявить Тэйт.
Гилмор нахмурился, переваривая информацию.
– Взрывное устройство наше было? – спросил по итогам размышлений. – Одно из пропавших?
– Два.
– Осталось… – Управляющий посмотрел на свои растопыренные пальцы, загнул несколько, разогнул и решил, что точные вычисления пока не требуются. – Много… Это плохо. Надо искать. Кому мешала станция?
– Не знаю. – Пока выходило, что больше всего станция мешала Тэйту, и в выигрыше остался именно он: и отчеты Пэт задержал, и запрос Гилмора, о котором даже не подозревал. – Давайте обсудим это завтра?
Управляющий взял со стола револьвер, повертел в руках, вздохнул с сожалением и убрал в стол.
– Давайте, мистер Тиролл.
– Тэйт. – Алхимик протянул через стол руку.
– Тед, – лишь на секунду замешкавшись, ответил крепким рукопожатием Гилмор. – Но… Что там все-таки с твоей теткой?
Тэйт решил, что вскрывать карты пока рано, и пожал плечами.
– Умерла.
Управляющий недоверчиво сощурился. Затем кивком указал Тэйту на стакан и поднял свой.
– Мир ее праху.
Бытует мнение, что все ученые одинаковы. Так и есть. Они похожи друг на друга, как овощи на крестьянских грядках. Точь-в-точь. Примерно как баклажаны и хрен.
И дело тут не только в многообразии наук, но и в многообразии самих ученых. Взять тех же историков. Одни всю жизнь не выбираются из кабинетов, архивов и пыльных библиотек. Другие десять месяцев в году проводят в дороге, собирая материалы для исследования, а оставшиеся два – под чутким наблюдением целителей, леча застуженные ночевками в поле почки, измученный походной кухней желудок или приобретенный на раскопках древних захоронений грибок. Одни стабильно выдают по статье в месяц для популярных научных журналов, другие несколько лет работают над монографией по теме настолько узкой, что оценят ее единицы. Одних узнают на улицах по фотографиям в газетах, других не знают в лицо даже коллеги. Но некоторым из тех, кого не узнают сразу, потом с воодушевлением жмут руки и на банкете по окончании очередного симпозиума предлагают лучший столик, потому что сразу видно – ученый и вообще солидный человек, а других на тех же банкетах называют голубчиком или милочкой и велят подать еще профитролей, потому как внешность или возраст совсем не соответствуют и фотографий в газетах, опять же, не было.