– Понимаете, что это значит? Прежние суждения ошибочны. Умения гоблинов… некоторые умения – уникальны и не имеют аналогов в человеческой системе магии… Это открытие буквально перевернет мир!
– А надо? – без воодушевления спросил отец. – Мир переворачивать? Может, пусть стоит?
Бекка молчала. Опять. После той фразы не обронила ни слова, и Пэт, как прежде, приходилось довольствоваться живой мимикой и многозначительными взглядами дочери. Сейчас, судя по взгляду, Бекка была солидарна с дедом.
Да и сама Патрисия – в чем-то тоже.
Но ведь она не собиралась ничего переворачивать прямо сейчас?
Потом они ели пирог.
Разговор заглох сам собой, но пирог удался, и молчание не было таким уж тягостным. Только мысли накатывали разные, и думалось, как назло, не о величайшем открытии, а об убитых лошадях, взорванной станции и погибшем портальщике. О Тэйте Тиролле, который уже три раза успел бы съездить в лагерь железнодорожников и вернуться, но тем не менее еще не вернулся. Пэт успокаивала себя тем, что алхимик, скорее всего, захотел заночевать в лагере, но все же решила не ложиться сразу после ужина, а подождать еще час-два.
Как выяснилось, правильно сделала. Потому что, если бы пришлось выбираться из постели и спускаться со второго этажа, долгожданный гость перебудил бы стуком весь квартал.
– С ума сошел? – прошипела Пэт, справившись с тяжелым засовом. – Зачем так шуметь?
– Это не я… Не только я…
Вслед за Тэйтом в дом, к немалому удивлению Патрисии, ввалился Гилмор.
– Прошу прощения за неурочный визит, миссис Данкан, – прогудел он с обычной своей учтивостью, которую сумел сохранить в необычном для себя состоянии сильнейшего алкогольного опьянения.
– Ни днем ни ночью покоя нет! – шепотом возмутился с лестницы все-таки разбуженный настойчивым стуком отец Пэт.
– Док! – тоже шепотом обрадовался ему Тиролл. – Мы к вам как раз. Мы тут… выпили немного с мистером Гилмором. А ему с утра надо быть как стеклышко. Сделаете?
– Совесть бы тебе кто сделал, – проворчал доктор.
Спустился, подошел к нетвердо стоящему на ногах управляющему и, сбив с головы того шляпу, приложил ладонь к блестящей от пота лысине.
Гилмор икнул, закатил глаза и с грохотом рухнул на пол.
Пэт ойкнула и отскочила в сторону. Тэйт выпучил глаза:
– Док, вы чего?!
– Ты сказал, ему с утра надо быть трезвым. Вот с утра и будет. Если хочешь, и тебе сделаю… как стеклышко, хе-хе…
– Не надо. Сам. Уже, – раздельно выговорил алхимик.
– Вот и славно, – благостно улыбнулся ему доктор Эммет. – Но если еще раз разбудишь, пеняй на себя. Ясно?
Ясно стало даже Патрисии. Так что когда отец развернулся и поплелся к лестнице, она и слова вслед ему не сказала.