Я на него всерьез разозлилась.
– Слушай, Ивар, замолчи, а? – сказала я. – Скулишь, как простолюдин!
– Но у меня же нога болит! – ответил он.
– Терпи! Ты принц, веди себя соответственно! – сказала я.
– Но я… – начал было он. А потом булькнул и закрыл рот.
Ныть он прекратил, но хромал пуще прежнего и каждый раз, когда я на него смотрела, свирепо косился на меня исподлобья.
Его всю жизнь баловали, подумала я. Придется мне взяться за воспитание Ивара и сделать из него хорошего мужа, пока Мевенна далеко. Она явно дурно на него влияет.
Сразу после этого мы вышли на плоское круглое пространство, окруженное разбитыми колоннами, которые когда-то его обрамляли через равные промежутки. Колонны были выше любого из нас, но казались короче, потому что заросли кустами, каких я раньше никогда не видела, с глянцевитыми листьями и гроздьями мелких белых цветов. Ветер разносил вокруг тонкий сладкий аромат.
– А, я поняла, – сказала тетя Бек Огго. – Здесь раньше был храм. Это кусты кеммеля. В главном храме в Дромрее их тоже выращивают.
– А остальные здания тогда что? – поинтересовался Огго, когда мы двинулись через кусты.
Мы вышли на мощеную площадку посередине круга, и тетя Бек сказала:
– Откуда мне знать? Наверное, жрецам тоже надо было где-то жить.
Сверху послышался вопль. Мы задрали головы. С колонны на колонну прыгал кот – и такого урода я в жизни не видела. Кот был палевый, весь в серых полосках и пятнах – и тощий-претощий, сплошные лапы и мослы, с длинным тонким змеевидным хвостом. Уши у него были слишком большие для плоской треугольной морды. Глаза тоже большие и такие же сине-зеленые, как плитка вокруг разбитого очага. При виде нас кот заурчал от удовольствия, а когда перебрался на ближайшую к нам колонну, спрыгнул – по-кошачьи, сначала спустив передние лапы как можно ниже и только потом отважившись соскочить, – и с треском свалился в кусты. А когда он проломился сквозь кусты и затрусил к нам, мы увидели, что для кота он очень крупный, размером с оленью борзую короля Кенига.
– Эх, что же я арбалет не захватил! – сказал моряк и попятился.
Ивар спрятался за Огго, а значит, Огго никуда попятиться не мог, хотя мне было видно, что он очень не прочь.
– Ну и страхолюдина, – выговорил он дрожащим голосом.
– И верно, – отозвалась тетя Бек. – Но кажется, он не злобный.
Почему-то кот прямиком засеменил ко мне, и я услышала, как он мурлычет – будто напильником водят по камню. Я нагнулась и почесала ему уши и морду, как чесала бы кого-нибудь из волкодавов в замке. Коту это пришлось по душе. Мурлыканье перешло в рокот. Кот прижался ко мне и обвил мне ноги хвостом. Вблизи его шерсть немного отливала розовым, будто сквозь нее просвечивала кожа.