– Бек, сиди спокойно! – рявкнула я на нее. – Бабули здесь нет!
– Тогда поехали! – рявкнула она на меня. – Нам нельзя здесь быть. Вот бабуля узнает!..
Ослица Мо, похоже, разделяла тетушкино мнение. Уши у нее беспокойно подергивались, протестуя против музыки, и она всем своим видом показывала, что сейчас раскричится. А когда осел раскричится, больше ничего уже не слышно.
Я поскорее дернула поводья, и мы двинулись вперед.
– А что, бабушка и правда запрещала тебе танцевать? – спросила я.
– Само собой, запрещает! – ответила тетя Бек. – Это грешно и опасно. А еще и крайне недостойно! – добавила она, задумавшись ненадолго – по-новому, по-детски, непривычно.
Я, конечно, знала, что моя прабабка славилась как самая страшная зануда на Скарре, но раньше я думала, это потому, что она всегда ныла и жаловалась. Но запрещать танцевать! Ерунда какая-то.
– А петь она тоже запрещала?
– Еще бы! – сказала тетя Бек. – Петь противоестественно. Барбари, ты не можешь побыстрее? Давай уедем из этого гнусного места! – Она даже привстала от злости и нетерпения.
Было ясно, что, если я не увезу тетю Бек, она сбежит. Они с Мо не оставили мне выбора: веселье не для меня, придется уносить ноги.
Мо набирала скорость, а Финн семенил рядом, придерживая одной рукой Зеленослезку на плече.
– Что мы теперь будем делать, юная Премудрая?
Ну вот, теперь я юная Премудрая, подумала я. Ужасная ответственность за все. Я вытащила из кошелька горсть монет и сунула в пухлую руку Финна.
– Поделите на троих и погуляйте на ярмарке с Огго и Иваром. Я поеду в гавань и узнаю насчет парома. Встречаемся там через два часа.
Едва я это сказала, как Мо прямо-таки пустилась вскачь, и только тут до меня дошло, что ни у кого из нас нет никаких часов. Когда мы покатили по улицам на въезде в Черкпуль, я живо представляла себе, как сижу у моря, сижу, жду, а паром давно уплыл и следующий будет завтра. Ну тут уж ничего не поделаешь, так что я покатила дальше, а тетя Бек сидела в повозке у меня за спиной, будто кукла.
В Черкпуле любят порядок. На Бернике я успела от порядка отвыкнуть, а тут кругом были серые каменные дома и прямые тихие улицы. Дорогу в порт я нашла безо всякого труда. Там были ворота, через них текли люди, и по их виду было ясно, что они сошли с парома и направляются на ярмарку. Должна сказать, я так обрадовалась, когда увидела, как тихо плещутся морские волны о каменную набережную, что оцепенела и некоторое время только сидела, смотрела на них и на Галлис в голубой дали и не могла надышаться морским воздухом.
Человек у ворот, наверное, решил, что я потерялась.