Это песенка прежних лет, но я ее достал, пыль отряхнул, кое-что дописал, кое-что изменил — и снова ее выпустил в свет. Потому что — ведь это мои слова, чего хочу, то делаю. Теперь она стала как новенькая. (1979)
Однажды к нам в театр пришел Брумель, и он почему-то решил, что эта песня ему посвящена. Но я его, правда, не стал разубеждать — говорю: «Ну, если тебе так хочется, то я даже могу в концертах объявлять, что эта песня посвящена Брумелю», — потому что он однажды себе сильно повредил ногу.
Разбег, толчок… И стыдно подыматься:
Во рту опилки, слезы из-под век, —
На рубеже проклятом два двенадцать
Мне планка преградила путь наверх.
Я признаюсь вам, как на духу:
Такова вся спортивная жизнь, —
Лишь мгновение ты наверху —
И стремительно падаешь вниз.
Но съем плоды запретные с древа я,
И за хвост подергаю славу я.
У кого толчковая — левая,
А у меня толчковая — правая.
Разбег, толчок… Свидетели паденья
Свистят и тянут за ноги ко дну.
Мне тренер мой сказал без сожаленья:
«Да ты же, парень, прыгаешь в длину!
У тебя — растяженье в паху;
Прыгать с правой — дурацкий каприз, —
Не удержишься ты наверху —
Ты стремительно падаешь вниз».
Но, задыхаясь словно от гнева я,
Объяснил толково я: главное,
Что у них толчковая — левая,
А у меня толчковая — правая!
Разбег, толчок… Мне не догнать канадца —
Он мне в лицо смеется на лету.
Я снова планку сбил на два двенадцать —
И тренер мне сказал напрямоту,
Что — начальство в десятом ряду,
И что мне прополощут мозги,
Если враз, в сей же час не сойду
Я с неправильной правой ноги.
Но лучше выпью зелье с отравою,
Я над собою что-нибудь сделаю —
Но свою неправую правую
Я не сменю на правую левую!
Трибуны дружно начали смеяться —