Дахнаш задрожал.
– Я сию же минуту отправлюсь в путь.
– А я от тебя не отстану, – сказала Маймуна, – потому что не верю тебе ни на единый миг.
Они летели и летели, пока не достигли дворца на вершине горы. Они вошли в покои царевны Будур, но Маймуна смогла разглядеть только округлое лицо царевны и ее золотистый ночной наряд, поблескивающий в темноте. Дахнаш, охваченный страстью, взял ее на руки, едва не падая от дрожи:
– Как я желал бы, чтобы ты вечно спала у меня между веками, о моя красавица!
– Я понимаю, почему ты хочешь, чтобы царевна заснула у тебя между веками! Если бы она тебя увидела, то от страха вырвалась бы у тебя из рук даже в воздухе!
Джинния оттолкнула его и подняла царевну за талию. И они улетели прочь, а волосы царевны Будур развевались за ними в небе, как хвост кометы.
Они долетели до покоя Камар аль-Замана в башне и положили царевну Будур рядом с ним – и тут джинния и джин ахнули от изумления, потому что молодые люди оказались удивительно похожи друг на друга.
– Разве не говорил я тебе, что моя царевна красивее? – спросил Дахнаш.
Но Маймуна опустилась на колени и поцеловала Камар аль-Замана в переносицу и сказала Дахнашу:
– Я склонна простить тебя, потому что ты, похоже, близорук, и сердце твое усохло. Я так и сделаю, если красота твоей царевны вдохновит тебя описать ее лучше, чем я описываю моего царевича: родинка у него на щеке – словно пятнышко драгоценного мускуса.
– Тогда послушай: один ее взгляд накормит меня на всю жизнь, – отвечал Дахнаш, целуя руку царевны Будур.
– Накормит? Ты сравниваешь ее с едой, о жадный, прожорливый джинн? Впрочем, не будем больше тратить время на слова. Нам нужно решить, кто из них прекраснее.
– Моя царевна прекраснее, и я не передумаю, – сказал Дахнаш.
– Нет, мой царевич! – отвечала Маймуна.
– Моя – само очарование, и я не отступлю от правды, даже если ты дух из меня вышибешь. Из уважения к тебе я обязан говорить лишь правду и ничего более.
– Мы должны разбудить их по очереди. Того из них, кто воспылает любовью к другому, и следует считать менее прекрасным, – предложила Маймуна.
– Тогда я сейчас превращусь в блоху, укушу царевича и разбужу его, а царевну погружу в глубокий сон, – сказал Дахнаш, обернулся блохой и впился в шею принца.
Камар аль-Заман пробудился и почесал место укуса. Увидев спящую рядом с ним Будур, он онемел от удивления, не удержался и снял с нее одеяло. Он приподнял ее сорочку, стянул с нее шальвары и ахнул.
– Что за красавица! – выдохнул он и потянулся к девушке, чтобы разбудить ее поцелуем.
Тут Дахнаш прошептал Маймуне: