– Хвала Аллаху, ты жив!
– Откуда ты знала, что я приду сегодня? – спросил я ее.
– Я ждала тебя каждый вечер эти двенадцать месяцев.
Я бросился к ней и сжал ее в объятьях, и она, казалось, снова ожила.
– Теперь расскажи мне, что с тобой случилось? – спросила она голосом, полным любопытства и тоски.
Я рассказал ей все, и возлюбленная моя, казалось, поняла меня. И, убаюканный ее ласковостью и спокойствием, я доверился и сказал ей:
– Я должен вернуться к жене на заре.
Она пришла в ярость и стала кричать и браниться.
– Я могла бы сразу убить тебя, если бы не твоя Азиза!
Она посмотрела на меня взглядом, исполненным всей ненависти мира, и сказала:
– Как бы там ни было, теперь ты женат, у тебя есть сын, и мне ты не нужен. Но, клянусь Аллахом, я заставлю эту шлюху пожалеть о содеянном – ты перестанешь существовать и для нее, и для меня, ибо я перережу тебе глотку, как козлу.
Я задрожал от страха и взмолился о пощаде, но она громко крикнула, и откуда-то появилось десять рабов и сбили меня с ног, и связали мои ноги и руки веревками, пока она точила огромный нож, не обращая внимания на мои мольбы.
– Убить тебя – самое меньшее, что я могу сделать, чтобы отомстить за твою двоюродную сестру.
Я чуть не лишился чувств, когда увидел нож в ее руке, но все умолял ее, взывая к Аллаху, однако напрасно: она все точила нож. Когда она пошла ко мне, Аллах надоумил меня крикнуть: «Верность – добро, а предательство – зло!»
Услышав эти слова, моя возлюбленная, превратившаяся в убийцу, воскликнула:
– Истинно, твоя сестра спасла тебя и живая, и после смерти.
Я вздохнул с облегчением, но любимая продолжала:
– Но я не отпущу тебя так, я оставлю тебе отметину, которая будет напоминать о твоем позоре всю жизнь, и отомщу этой шлюхе.
И она приказала рабам разжечь огонь, и два из них сели на меня, чтобы я не мог двинуться, а она одним движением отрезала мне пенис, и я закричал, словно расставался с жизнью, и лишился чувств, и пришел в себя, когда она налила мне чашу вина и сказала:
– Теперь ступай куда хочешь.
Она ударила меня ногой, и я едва поднялся на ноги и поковылял, не разбирая дороги, к дому моей жены и моего сына. И свалился без памяти перед еще открытой дверью.
Я очнулся в постели. Жена кричала матери:
– Ты только посмотри – Азиз теперь женщина.
Я забылся глубоким сном, а когда проснулся, увидел, что лежу в переулке, а ворота крепко заперты. Я плакал и рыдал, но наконец смог встать и сделать несколько шагов, едва передвигая ноги, словно полураздавленный жук. Я шел, пока не дошел до нашего дома. Я слышал, как мать в доме плачет: «Где Азиз, живой он или мертвый?»