Шайран снова повел меня вперед по дорожке, а под ноги внезапно скользнул камешек. Причем я готова поклясться, что никакого камня до этого там не было! Отреагировать не успела, споткнулась, потеряла равновесие. Шайран тут же обхватил меня за талию и, придерживая, наклонился к самому уху. Быстро шепнул:
— Ответь, так нужно. Пусть видят, как тебе было сложно. Тогда они увидят в тебе еще больше силы.
Шайран отстранился и уже во всеуслышание сказал:
— Осторожней, Виктория.
— Спасибо, что не позволил упасть. Я бываю такой неловкой…
— Этого не скажешь, глядя, как ты ездишь на мотоджете, — Шайран лукаво улыбнулся. — Так что насчет страха? Ответишь?
— Отвечу.
Немного помолчала, собираясь с мыслями. Ненадолго затопила горечь. Закатное солнце, благоухающие цветы в прекрасном, свежем саду с невероятно чистым воздухом. Прекрасный мужчина рядом со мной. Сильный, уверенный, готовый взять мои проблемы на себя. Мужчина, который совсем недавно говорил такие восхитительные слова и признавался в столь невероятных чувствах, о существовании которых я раньше даже не подозревала.
Я могла бы ему рассказать. Наверное, даже хотела. Доверительная беседа, когда раскрываешь душу, не утаивая ничего. Это мог быть очень теплый разговор, очень… интимный. Но я должна говорить это на камеру. Добавить в образ грустных ноток, чтобы на контрасте с тем, что мне довелось пережить, зрители поняли, насколько я теперь могу быть сильной. Правильный выбор, удачный ход. Но до чего все это надоело! Как же хочется просто поговорить, чтобы мы остались только вдвоем. Но я ведь сильная, верно? И самое главное, что мы уже можем вот так вот просто прогуливаться вместе, смотреть друг на друга, иногда касаться руками. Все остальное ерунда. Уверена, справимся.
— Был такой период в моей жизни. Лет восемь или девять мне тогда было. Это был первый удар по маминому здоровью, мы тогда еще не поняли, насколько все серьезно. Но работать она временно не могла, я, естественно, тоже — еще слишком маленькая. Ну и начались проблемы с деньгами. Питались кое-как. В общем, пришлось немного поголодать. — Я невольно передернула плечами. — Не слишком приятное время. С тех пор во мне зародился страх голода. Стоит только подумать о том, что в какой-то момент мне будет нечего есть на протяжении пары дней… Правда, страх никогда не усугублялся. К счастью, такая страшная ситуация больше не повторялась, а с девятого класса я смогла уже помогать маме.
Смерив меня внимательным взглядом, Шайран произнес:
— Ты очень сильная девушка, Виктория.
Как надоело играть на публику! Но он прав. Я сильная. Так что в ответ я лишь улыбнулась.