— Ну, а Антонов твой что ж?
— Антонов! — фыркнула Аля, вкладывая в это имя как можно больше презрения.
Антонову и в голову не придет предохраняться. Разве он думает о чем-то, кроме собственного удовольствия? А на возможность заразиться он плюет, потому что… потому что просто плюет. Так же бывает. Только выходит, что и Алю он запросто может заразить. Сейчас до прекрасных дам это дойдет, и они начнут испуганно от Али отодвигаться. А может, и не дойдет, они, когда слышат об Антонове, теряют последние мыслительные способности.
— Предохраняется он только дома, — немного запоздало заявила Аля. Это самый лучший вариант. Тетки не будут считать ее носительницей СПИДа и триппера, зато их тайные мечты о личном знакомстве с неотразимым Антоновым немного поутихнут. Если, опять же, до них дойдет.
— И что же, ты будешь этого ребенка воспитывать? — допытывалась Ирина.
Будет она или не будет? Эффектнее, конечно, ответить, что да, будет, а куда деваться? Но тогда в следующий раз дамы захотят продолжения. Январь, февраль, март… В сентябре ей уже придется отчитаться, что там родилось в Уганде, и предъявлять живого негритенка. А если ничего не родится, то какое это будет разочарование! Пожалуй, лучше разочаровать собеседниц прямо сейчас.
— Еще не хватало! — сказала она. — Пусть только заикнется об этом еще раз. Сразу на развод. Пусть сам возится со своим черным бэби.
— И правильно! Так и надо! — с энтузиазмом поддержала ее Ирина. Видимо, ее вдохновила перспектива охоты на разведенного Антонова, пусть даже и с негритенком в придачу. Ирина была одинокая, сорокалетняя, очень опытная и вечно неудачная охотница.
— Совсем они оборзели, эти мужики, — вздохнула Лариса. Ее ход, как всегда, был самым слабым, но первым, потому она получала право закрыть конференцию.
Весна была знаменательна еще одним событием — Аля наконец увидела новую Лешину секретаршу, ту, что пришла на смену длинноногой стерве Кристине, не владеющей компьютерными программами.
Сусанна Марковна оказалась хрупкой черноволосой красавицей с фарфоровой кожей и глазами Суламифи, причем очень юной. А Аля-то представляла себе тучную пожилую даму с крючковатым носом, в толстенных очках! И все-таки она сразу полюбила Сусанну Марковну, потому что та, поднося бумаги Леше на подпись, не краснела, что означало бы тайные намерения в отношении шефа, и не поглядывала на него с видом укротительницы тигров, что было бы признаком сбывшихся намерений. Она, то есть Аля, испытывала даже некоторую гордость за те взгляды, которыми провожали Сусанну Марковну все мужчины — за исключением Антонова! Тот смотрел на своего секретаря с признательностью и уважением, как будто у той был крючковатый нос и толстенные очки, зато она знает все на свете и печатает со скоростью звука.