— Как прошел твой день? — задаю самый бессмысленный из возможных вопросов.
— Ты спрашивал об этом пять минут назад, — злится она.
Мысленно даю себе крепкую оплеуху. Нет, блин, снова на это дерьмо я не клюну.
Я перевожу разговор в нейтральное русло, читай — делаю так, чтобы у Лили появилась бесконечная тема для болтовни. Теперь мне нужно просто кивать, улыбаться и между делом поддакивать, при этом необязательно даже вникая в суть слов. Когда она периодически что-то спрашивает, хватает бессмысленного «угу» или «конечно!», чтобы она почувствовала себя важной и интересной.
Как же примитивны все эти размалеванные куклы. И Аврора — лишь одна из них. Пустышка. Просто более красивая и дорогая. И неприступная, а потому — желаннее остальных.
Я мысленно воскрешаю в памяти все, что Сусанна о ней нарыла: живет одна в маленькой квартирке, чей адрес вбит в записную книжку моего телефона, вместе с номером ее мобильного и страницами в социальных сетях, которые либо удалены, либо заброшены. За время после аварии она отказалась от услуг своего агента, отклонила нескольких контрактов и всячески избегает всего, что связано с миром моды. А места, в которых бывает, можно пересчитать по пальцам одной руки. Столкнуться «случайно» в какой-то убогой качалке мы точно не можем, а если я заявлюсь в дешевый супермаркет, то сам не смогу убедительно сыграть удивление от встречи. Замкнутый круг, чтоб его.
Но кое-что я придумал, и сегодняшняя встреча очень на руку. По крайней мере теперь я точно вижу, что Аврора бросила не все свои старые привычки. Или, точнее будет сказать, не всех своих старых кобелей?
Мое внимание привлекает звонкий смех. Не могу удержаться и снова оборачиваюсь: Аврора сидит за столом, но на этот раз уложив на него ноги и жадно пьет шампанское прямо из бутылки. И все присутствующие, бросив дорогущие деликатесы, глазеют на нее, разинув рты. И моя спутница не исключение. Кажется, я единственный, кто не в шоке от происходящего, а просто наслаждается видом оголенных тонких щиколоток. Фантазия ныряет под ткань, поглаживает гладкую кожу, круглые колени, выше и выше, пока член болезненно не упирается в ширинку джинсов.
Ее спутник наклоняется через стол и что-то шепчет, багровея от злости. Аврора пожимает плечами, спускает ноги на пол и с видом прилежной ученицы выливает остатки шампанского в бокал. Встает, грациозно, походкой от бедра, обходит стол, поигрывая бокалом — и медленно, наслаждаясь процессом, выливает вино ему на штаны. Именно туда.
— Я не твоя игрушка, Шэ’ар, — читаю по ее губам. — Сам езжай на свои курорты. И будь добр, сделай себе пластику души, потому что она у тебя до омерзения безобразная.