Прошлое неумолимо вторгается в реальность, стирая границы между тем, что было и тем, что происходит сейчас. Слепо шарю в поисках ручки, потому что салон внезапно наполняется запахом гари. И шрам так невыносимо жжет, что, кажется, я в самом деле горю.
Наружу я почти вываливаюсь, даром, что не в лужу. Пытаюсь подняться, но парень с фотоаппаратом уже тут как тут — буквально расстреливает меня вспышками. Когда-то, много лет назад, камера сделала меня королевой подиума, но теперь она — мой самый беспощадный палач.
— Хватит, — пытаюсь отмахнуться я.
— Улыбочку, Черная королева! — издевается этот урод.
— Она пьяная, наверняка, — подначивает его напарник. Камеры у него нет, но он уже нацелил на меня мобильный телефон. — Ну или обдолбленная, и тогда…
Закончить он не успевает. Какая-то тень — я даже не успеваю сообразить, что это было — буквально сносит его, валит на пол. Пытаюсь проморгаться, одновременно поднимаясь на ноги, пока напарник умника пятится назад, пряча камеру в сумку.
— Отвали от меня! — вопит умник с телефоном, и я краем глаза замечаю, что он валяется на земле, а кто-то придавливает коленом его грудь. — Ты придурок?! Ааааа….
Вой смолкает, как только расплывчатая фигура делает первый удар. Щедрый замах — и кулак превращает искореженное страхом лицо в кровавое месиво. Кажется, на этом можно остановиться, но моему внезапному спасителю явно мало. Он наносит еще несколько ударов — и в моих глазах, наконец, проясняется достаточно, чтобы я видела его сбитые в кровь костяшки. Он останавливается только когда мой обидчик перестает дергаться. Поднимает парня за шиворот и брезгливо бросает на дорогу.
— Камеру, пидор, или я и тебя так же отделаю, — говорит, протягивая руку к оцепеневшему парню с фотоаппаратом.
Ничего удивительного, что он не сбежал — мы все, словно беспомощные зверьки, зачарованы скорой кровавой расправой. Фотограф покорно вкладывает в раскрытую ладонь фотоаппарат и мой спаситель со всего размаху швыряет его себе под ноги, а потом припечатывает пяткой. Отмечаю, что на нем кроссовки. Всегда считала, что кроссовки — обувь пацанов, которые ничего не смыслят в стиле. Но этот в модных узких джинсах и белой же футболке без намека хоть на какой-то рисунок.
И пока я пытаюсь представить, кто же он такой, парень поворачивается и идет прямо на меня.
Он высокий, не меньше ста девяноста сантиметров. Светлые волосы ниже плеч такие роскошные, густые и блестящие, что я невольно заправляю свои под платок. Мой спаситель худощавый и немного долговязый, и ему вряд ли больше двадцати пяти, а, значит, мы ровесники. Серебристые глаза лунника смотрят на меня так, будто я заморская диковинка.