Выбор я сделал сразу: если жизнь и судьба Каролины зависели от моих усилий косвенно, а скорее всего, вообще никак, то жизнь Филюши была в моих руках на все сто процентов. Я схватил кота, засунул его в оставленную хозяйкой переноску и вызвал такси, чтобы ехать в круглосуточную клинику.
– Какой еще кот? Какой еще рыбный жир? – орал через пятнадцать минут Борис мне в трубку.
– Если этот кот помрет, считай, я БОМЖ, – оправдывался я.
– А если помрет Каролина по твоей вине, то я тебе сам жилье подыщу! Тесное, но бесплатное.
Я так и не понял, что следователь имел в виду: камеру или могилу, но уточнять не хотелось.
– Это все рыбий жир, понимаешь. Вернее, рыбный жир…
– Я убью тебя! – процедил Борис. – Что там этот Алибаба?
– Да ничего. Это бывший студент, с которым у Каролины был роман, но парень уехал из страны еще весной, и в переписке тоже ничего примечательного.
– Рой еще.
В этот момент Филюша в переноске неожиданно произнес человеческим голосом что-то среднее между «и» и «э» и со сноровкой бывалого алкоголика блеванул через решетку прямо мне на штаны, не пролив ни капли мимо.
– Я сразу подумал неладное, – проныл я в трубку, уже на грани истерики. – Не может жир быть рыбным. Даже сверился со словарями Ожегова и Ушакова. «Рыбный» и «рыбий» – это разные слова.
– Саш, ты, конечно, умный парень, но такой дебил, – с чувством произнес Борис. – Надо было не словарь, а состав смотреть. Неужели не понятно: если написано с отклонением от стандарта, значит, и сделано так же. Как ты мог в такой ответственный момент лажу спороть? Ты ж филолог.
– Сдам кота в больницу и сразу домой к компьютеру, – заверил я следователя.
Но и этому плану не суждено было осуществиться.
Как только доктор понял, что у кота сильнейшее отравление, задницу его зафиксировали на столе и стали готовить капельницу.
В этот момент снова зазвонил мой телефон, и бодрый голос майора Мачихо осведомился, почему я не на занятиях.
– У меня чрезвычайные семейные обстоятельства, – обреченно ответил я, встретившись взглядом с разложенным на столе Филюшей, который, несмотря на свое положение, взирал на меня обличающе и одновременно жалобно.
– Вот! – ликующе отчеканил Мачихо. – Я так и знал! Пока вы решаете личные вопросы, ваши студенты разлагаются и нарушают устав. Вы запустили воспитательную работу, – подытожил начальник, как бы неожиданно это ни звучало, по воспитательной работе. – Бросайте все дела и срочно отправляйтесь на рабочее место. У вас в группе ЧП. Жду.
Мачихо бросил трубку. ЧП… Напугал ежа голым задом! В моей группе, как я успел убедиться в последние несколько дней, чрезвычайным происшествием стало бы отсутствие ЧП, а не его наличие. Я перезвонил Мачихо: