– Товарищ подполковник, это не вы забрали материалы из-под пломбы на кафедре? – В кабинет заглянул следователь Садыков.
Упс, вот про этот момент я совершенно забыл. Если честно, заложить Эльвиру Руслановну Борису я собирался со вчерашнего дня, но банально замотался.
– Саш, – обратился ко мне Борис. – А котов в программе нет? В смысле, есть ли у этой Эльвиры Руслановны домашние животные?
По моим сведениям, котов у ученой дамы не было, зато имелась кошка Василиса.
– Садыков, у тебя удостоверение с собой? – со всей серьезностью спросил Борис.
– Так точно, – подтвердил Садыков.
– Ну переложи в нагрудный карман и езжай с обыском, товарищ капитан.
Борис едва сдерживал смех. Похоже, с легкой лапы кота Филиппа тема «Садыков на обыске» стала одной из любимых шуток всего отделения. Капитан изменился в лице, но промолчал и только слегка позеленел от злости. Однако начать исполнять поручение начальства капитан не успел.
– Что ж вы творите такое? – В кабинете появилась Эльвира Руслановна. Впервые я услышал, как она кричит высоким надтреснутым старческим голосом: – Я такой же автор методики, как и Каролина! С какой стати я не имею права забрать документацию к курсам?
Борис пытался успокоить ее, но она только больше распалялась:
– В сущности, здесь двое авторов – я и Каролина! Каролина, конечно, сделала больше. Она молодая, чувствует конъюнктуру, знает, как подать материал, как его потом продать. Но в основе разработки – мои уроки. Система глагола, таблицы вида – это все мое. А эти двое новых «соавторов», – женщина показала пальцами кавычки и выразительно посмотрела на меня. – Это вынужденные меры. Я не собираюсь отдавать не пойми кому то, что собирала всю жизнь!
Борис мельком глянул на меня, и мне ничего не осталось, как опустить глаза в знак согласия с тем, что говорит Эльвира Руслановна.
– То есть, уважаемая госпожа Камалова, вы хотите сказать, что сейчас единственный полноправный автор методики – это вы? – спросил Борис участливо и как-то даже задушевно, но преподавательница разгадала его маневр.
– Пока Лина не объявится, живой или мертвой, материалы методики остаются у меня. Можете обыскивать, можете сажать меня, арестовывать. Попробуйте! Мне семьдесят семь лет, и мне терять нечего!
Женщина развернулась и, несмотря на просьбу Бориса остаться, гордо вышла из кабинета, демонстративно хлопнув дверью.