– Ох, Каролина – идеалистка, – неожиданно вмешалась в наш разговор Эльвира Руслановна. – За это я ее и люблю. Сама такая была.
Воцарилась почтительная пауза, но Эльвира Руслановна, кажется, снова сказала все, что собиралась, и молча продолжала смотреть в окно. Ее когда-то красивое лицо до сих пор было интересно той особенной возрастной красотой, которую придают женскому лицу живые умные глаза, любовь к себе и к жизни вообще.
– Почему вы не сказали ничего в защиту методики Каролины на заседании? – поинтересовался я у Эльвиры Руслановны.
Женщина медленно поднялась и плавно прошлась по комнате в сторону кухонного уголка. В свои неизвестно сколько, но явно не восемнадцать, она оставалась стройной, миниатюрной, ее пушистые желто-белые волосы легко приподнимались от каждого движения. Не глядя на меня, Эльвира Руслановна поставила чайник, вытащила из шкафа чашки, сахар, печенье. Разложила ложечки.
– Скажу, когда надо будет, – наконец улыбнулась она. – Идеалистов у нас бьют. Это неизбежно. И вы, Сашенька, не принимайте близко к сердцу. Это всего лишь кафедра, не надо ее воспринимать как всю жизнь. Когда я молодой девчонкой после института впервые пришла в университет, меня тоже старшие коллеги спросили: «Ты как здесь жить с таким характером собираешься?» Знаете, что я им ответила? «Я к вам не жить, а работать пришла. Живу я дома».
Эльвира Руслановна рассмеялась, показывая ровные зубы довольно удачного протеза. Глаза ее озорно блестели в окружении многочисленных морщинок.
– А что за репутационные потери были у Каролины Сергеевны? – спросил я и сразу понял, что попал в точку.
Дамы переглянулись. Эльвира Руслановна провела наманикюренными пальцами в перстнях по волосам. Звякнули ее многочисленные цыганские браслеты.
– Да ерунда на самом деле, – выразилась Ольга. – Развели тут…
Возможно, я выяснил бы что-нибудь еще, но в этот момент дверь открылась, и на пороге появилась сама героиня наших сплетен. Каролина была на взводе. Она отказалась от предложенного чая и нервно прошлась по комнате.
– Вот если бы месяцем раньше, – задумчиво протянула она. – А сейчас – куда я дену эту бабу в погонах? Это же всю нагрузку перекраивать. А лишних часов нет.
На этих словах я нервно подпрыгнул. А Каролина посмотрела сквозь меня и проговорила:
– Надо было нам с вами, Саша, сразу на год контракт делать. Не подумала я о таком раскладе. А сейчас уже поздно: кадры не проведут. Там этот Куликов сидит. Он для своей Анечки наизнанку вывернется.
Эльвира Руслановна подошла к Каролине сзади и легко надавила ей на плечи, заставляя сесть на ближайший стул.