Мой кот Филюша проворачивал один и тот же эксперимент каждый день: проверял границы моего терпения. Через месяц совместного проживания между нами установилось хрупкое равновесие, и мы почти не спорили на тему, кто в доме хозяин. Мы поделили территорию: кухня, коридор, лоджия и пространство за диваном – территория кота, все остальное – мое. Тем не менее границы постоянно пытались пересмотреть в одностороннем порядке: мне регулярно предъявлялись претензии в виде ночного ора, нот протеста в форме коричневых бомбочек посередине зала, однажды на меня даже было совершено дерзкое разбойное нападение. Растопырив лапы, Филюша выскочил из-за дивана и что было дури вцепился зубами в ахиллесово сухожилие. Пришлось отлавливать засранца и, придерживая его за шкирку, садиться напротив на корточки, наглядно демонстрируя, что ноги, которые он видит из своей диванной шахты, далеко не весь противник, а лишь его небольшая часть. Увидев мой размер целиком, кот как-то горько вздохнул и отвел взор. С тех пор этот шахтер только злобно зыркал из своего забоя, когда я проходил мимо дивана, однако нападать не решался. Впрочем, поражение на одном из фронтов не мешало этому черношерстому борцу за права кошек гадить хозяевам, придумывать новые козни: я был начеку каждый день.
Приблизительно в этой же поведенческой парадигме существовали и наши студенты-афганцы. Курсанты, словно дикие коты, постоянно выпускали когти, прощупывая, где же они смогут продавить, а куда лучше не соваться. Только мы более-менее разъяснили историю с марихуаной, как на следующий же день возникло новое чрезвычайное происшествие.
Зайдя утром на кафедру, я застал там скандал. «Старого эшелона» на месте еще не было, и разговор на повышенных тонах происходил, как это ни странно, между Ольгой и Каролиной. Эльвира Руслановна сидела в стороне, наводила утренний марафет, краем глаза наблюдая за молодыми коллегами.
– Я уже пригласила и все заказала! – услышал я голос Каролины еще за дверью.
Я постучал и вошел, но дамы не обратили на меня никакого внимания.
– Лина, я тебя очень прошу, давай отменим, – возражала Ольга, и по ее раздраженному тону было ясно, что спорят они уже давно. – Неужели не понятно, они же все в этом участвовали. Все до одного! Если мы сейчас будем им праздники устраивать и пирогами кормить, они подумают, что так и надо… Что мы одобряем, и значит, можно с нами так…
– Ради бога! – перебила ее Каролина и рассмеялась. На лице ее появилось презрительное выражение. – Ты же не хочешь сказать, что за проступок одного мы будем всех мальчишек наказывать?