Королевская кровь. Книга 9 (Котова) - страница 3

Хорошо, что Охтор за прошедшие годы исходил лес между холмами и поселением вдоль и поперек и знал в нем каждый папоротник. Пришлось петлять, чтобы обходить засады и чутких охонгов, заметать следы, отказываться от разведения костров. Беглецы то прятались от отрядов ловчих в убежищах, вымазавшись мускусными железами местного мелкого оленя — только чтобы не учуяли охонги, — то шли ночами, пробираясь почти вплотную к чужим отрядам или обходя их по мелкому морю. Все это удлинило время пути больше чем вдвое. И Макс прекрасно понимал: то, что их до сих пор не поймали, — невероятная удача.

Он начал учить Алину Рудлог местному языку сразу после того, как они вплавь добрались от скалы, в которой провели день, до берега, к которому вплотную подступал папортниковый лес. Когда Тротт очнулся в нагретой пещере, обнимая горячую принцессу, крепко спящую у него на коленях, он долго слушал ее дыхание, не двигаясь, чтобы не разбудить, и ругал себя за то, что не подумал об изучении языка раньше. Погибни он, когда уводил от Богуславской погоню, — и как бы она смогла объясниться с главой поселения, даже если бы у нее получилось дойти до него?

А когда проснулась она, сонная и раскрасневшаяся, с прилипшими от жары ко лбу волосами и посмотрела на него зелеными туманными глазами, в которых были и воспоминания о прошедшей ужасной ночи, и усталость, и смиренная готовность идти дальше, а потом улыбнулась подбадривающей улыбкой, так похожей на улыбку Михея — Макс понял, что не имеет права погибнуть, прежде чем выведет ее отсюда. Потому что без него она точно никуда не дойдет.

Тротт там же, в пещере, заставил ее еще раз попытаться вернуться на Туру, но ничего не вышло. Как и до этого, как и после этого.

Богуславская несколько дней после ночного перехода была необычайно тихой и испуганной — и в глазах ее появилось какое-то новое, серьезное и печальное выражение. Она периодически остро поглядывала на Макса, но молчала, пока он не выдержал:

— Спрашивайте, Алина.

Принцесса покачала головой и ничего не ответила. И только ночью, привычно уже прижавшись к нему спиной в очередной норе, пахнущей сухим мхом и древесной щепой, тихо проговорила:

— Нам ведь не выбраться отсюда, да, лорд Макс?

— Вы внезапно осознали серьезность нашего положения, Богуславская? — с намеренным едким недоумением произнес он. — Мне казалось, скорость вашего мыслительного процесса быстрее.

Их голоса в маленьком убежище, вокруг которого расстилалась ночь, звучали глухо и почти неслышно.

— Не бурчите, — прошептала она укоризненно и затихла. Но не заснула — и Тротт, скривившись, коснулся ее руки и сказал: