Оправданий Майя нашла с лихвой. Забралась в свой уголок, попой подвинув Мишу. Вернее, попытавшись подвинуть. Парень отсел еще на пару сантиметров, но исключительно по своему решению, а не из-за толчка Майи.
Во что она ввязывается, Боги? Это же дорога в никуда, у них нет и не может быть будущего.
Так уютно, тепло и счастливо Майя не чувствовала себя с далекого-далекого детства. Пусть счастье приправлено обреченностью и продлится недолго. Потом, когда ее отпустят снова в город, будет, что вспоминать одинокими вечерами и холодными ночами. В том, что рано или поздно отпустят, Майя не сомневалась. Никому не нужны лишние проблемы.
* * *
Впереди горел камин, справа к Майе прижимался горячим боком Миша. Сидели в тишине. Сначала молчание было напряженным и неловким, но постепенно Майя успокоилась и села свободнее, а не как кол проглотивши.
Как ощущал себя Миша, Майя не представляла. За два года она разучилась читать его мысли, образно говоря. Раньше она улавливала его настроение с полувздоха, с полувзгляда. Теперь нечитаемый взгляд смущал и повергал в замешательство.
— Подвинься, — первое, произнесенное ею слово за прошедшие четверть часа. Стало невыносимо жарко, но уходить или тушить камин не хотелось. Майя решила, что будет сидеть, пока не прогорят дрова.
Скоро утро. Часы на стене показывали половину четвертого утра. За окном темнота и валит снег, где-то в трубе протяжно воет ветер. Из освещения только пляшущий в камине огонь и гирлянды на елке.
Родители и дядя ушли незаметно, не простившись. Майя не видела даже, когда именно. Должно бы насторожить, не так ли? Оставили молодежь наедине, будто специально. Но Майя почувствовала облегчение и благодарность.
В ответ на просьбу подвинуться, Миша встал и подбросил в камин еще два полена. Языки пламени сначала притихли, после чего с жадностью накинулись на свежую добычу.
Майя отставила на пол пустую чашку и стянула свитер через голову, также скинув его на пол. Оставшись в легкой футболке, поспешила занять немного больше места и улечься поудобнее, пока Миша не вернулся на диван. Майя, как в старые добрые времена, положила на подлокотник декоративную подушку, и прилегла щекой на мягкую ткань. Глаза закрывались, но спать было жалко. Она ловила и сохраняла в памяти каждое мгновение их с Мишей уединения. Прислушивалась к его дыханию, впитывала запах, грелась, и старалась ни о чем не думать.
Миша ничего не спрашивает, верно? Не требует объяснений и не ругается. Так что можно наслаждаться и…
Она все-таки уснула. И не проснулась ни от легких поглаживаний лица, ни от нежных касаний горячих губ.