Ада смотрела во все глаза, напряжение нарастало. Ткань, скрывающая ее и лисичек от действа снаружи, тонкая и ветхая. Это не преграда, а ее видимость. Иллюзия, что раз тебя не видят, то ты в безопасности. Девушка на мгновение оторвалась от наблюдения и с тревогой оглянулась на Ханну с Нессой. Старшая сестра тоже подглядывала в щелку немного поодаль, предпочитая оставаться в курсе происходящего. Младшая молча перебирала свои карты. Плохая привычка — прятать голову в песок.
— Ада, — позвала Ханна, — похоже, что поведение Марьи и этой второй волчицы нам все же на руку?
— Не спеши с выводами. Ночь длинная, — Ада снова прильнула глазом к прорехе. И вовремя, Эрик вынул сжатые в кулаки руки из карманов и отстранился от дерева. Натянутая струна дрогнула и завибрировала, как бы только не оборвалась.
— Тебе не показалось, что Марья избегает волка? Совсем не смотрит на него, в то время как он от нее глаз оторвать не может? Что-то есть между ними, точно говорю, — Ханна шептала запальчиво, увлеклась происходящим снаружи, как постановкой бродячего кукольного театра. И немного забыла, что и сама одна из марионеток. Просто пока остается не задействованной в спектакле, тихо ждет своей очереди, сидя в коробочке.
— Если она сторонится, то нам, наоборот, надо держаться ближе к нему. Вот это точно.
Матиса отозвал к себе Генрис. Неохотно, а вернее сказать, с огромным неудовольствием воин стремительно поднялся и пошел к предводителю. О чем они говорили, было не разобрать, но Матис становился все мрачнее. Он возбужденно, тяжело дышал и угрюмо оглядывался на оставленную в обществе Ральфа Марью.
Эрик отошел от каштана, повел плечами, разминая мышцы. На мгновение с усилием прикрыл глаза, будто пытаясь успокоиться или загнать вглубь себя отражающиеся в глазах чувства. Не смотреть на Марью у него получилось ровно две секунды. Медленно, явно сдерживаясь, прошел к костру и уверенно сел на освободившееся место сбоку от волчицы.
Ральф выпрямился, замолчав на полуслове, и зло уставился на волка. Оба напряженные, соперники не моргали и не отводили взгляда в сторону, тем более не опускали взгляд. Ни один из них ни на миллиметр не дрогнул. Зеленые рысьи и карие, почти черные при свете костра глаза волка вели нешуточный бой. Лицо Ральфа стало постепенно искажаться и принимать звериные черты, он подался вперед, на руках удлинялись когти. Эрик оставался неподвижным, только зрачок полностью скрыл радужку глаз. С неподвижного лица смотрели две черные бездны, а в груди волка зарождалось низкое, угрожающее рычание.