— И тут же их лишились.
— Выходит так.
— А что с покойником с пожарища?
— Невозможно опознать, слишком сильно обгорел. Есть кое-какие догадки, но…
— А именно?
— Ну, прочих покойников часто видели в компании двух румынских подданных, пропавших той же ночью. Некто Михай Попеску и Мирча-цыган. Вполне возможно, что это один из них.
— А где же второй?
— Вот чего не знаю, того не знаю.
— Скажите, поручик, а отчего вы сразу не допросили Будищева?
— Говоря по совести, я сразу не связал эти два дела. К тому же он был без сознания, а цесаревич, узнав о повреждении проводов и ранении обходчика, рвал и метал, не до того было. А тут еще эти трупы… В общем, пока вы не приехали и не указали на возможную связь, я бы и не подумал.
— И что думаете делать?
— Ничего.
— Вот как?
— Ну, сами посудите. Евреи целы, деньги тоже. Жалоб не поступало, да и сами они теперь далеко, благо хоть поставки идут исправно. Ворье местное кто-то перебил? Да туда им и дорога!
— А показания этого ефрейтора?
— Хитрова?
— Ну-да.
— Простите, но ничего конкретного он не сказал. Преступлений Будищев не совершал, разговоров противу существующего строя не вел, а трофеи… кого этим удивишь?
— Убийство писаря?
— Бездоказательно! Думаю дело в том, что его обошли по службе, вот он и злобится. Интриги, знаете ли, бывают не только в высших сферах.
— Все же, может, еще раз его допросим?
— Хорошо, только…
— Что, только?
— Давайте я на сей раз буду "добрым следователем", мне как-то привычнее, да и Хитров меня знает.
— Нет возражений! — усмехнулся Вельбицкий и жандармы весело рассмеялись.
В тоже самое время, Гаршин встревоженно остановился у кровати Будищева и пытливо вглядывался ему в глаза.
— Что они от вас хотели?
— Ничего особенного, — вяло отмахнулся Дмитрий. — Работа у них такая.
— Этот местный жандарм Васильев несколько раз был у нас, опрашивая солдат. В особенности бывших в карауле в ту ночь.
— Это логично.
— Вы так спокойно относитесь к этому?
— Да пофигу мне. Сева, расскажи лучше, что слышно, мир заключили или нет?
— Пока нет, но, кажется, переговоры идут успешно и если все будет хорошо, уже весной мы отправимся домой.
— Ты останешься служить?
— Даже не знаю. Здесь на войне я столько пережил, столько увидел… Езерджи, Аярсляр, другие сражения… мне хотелось бы рассказать об этом всей России. О том, как мы воевали за свободу Болгарии, как теряли товарищей. Я уже даже послал один из рассказов знакомому издателю и жду теперь ответа.
— Надеюсь, у тебя все получится.
— Спасибо. Но что-то не видно нашего Алеши?
— Небось, нашел свободные уши и дует в них, про то, как его ждет невеста, — усмехнулся Будищев. — Хороший он парень, но, ей богу, забодал наглухо!