— Ты что, под суд захотел? — прохрипел ошеломленный Хитров, — пусти, больно!
— Слушай сюда, — прошептал ему на ухо Дмитрий, и от его шепота ефрейтору стало страшно. — Я тебе сейчас руку сломаю, причем так, что ни один коновал потом не сложит. И гортань раздавлю так, что говорить у тебя точно не получится.
— Что?! — вытаращил глаза Хитров и попытался вырваться, но державшие его руки обладали поистине железной хваткой.
— Тихо ты, — продолжил Будищев и заломил руку так, что противник застонал и сразу же прекратил сопротивление. — А ротному доложу, что ты — извращенец! Понял?
— Это чего такое?
— Ну, как, блин… а, типа ты захотел, чтобы я с тобой содомским грехом занялся, понял?
— Тебе никто не поверит! Мое слово против твоего…
— Какие еще слова, ты забыл, что я тебе горло сломаю?
— Все одно не поверят!
— Может быть, только все равно запомнят. И "слава" эта к тебе навсегда прилипнет. Даже духи[8] будут пальцем тыкать — вон ефрейтор заднеприводный идет! Это, кстати, если ты просто не сдохнешь, потому как со сломанным горлом врачебной помощи можно и не дождаться.
Ефрейтор вдруг сообразил, что именно ему сказал этот непонятный новобранец, и отчаянно задергался, пытаясь освободиться, но его противник так завернул ему руку, что в глазах потемнело от боли, а из горла вырвался крик больше похожий на стон. Тело мгновенно покрылось испариной, а только что бугрившиеся под сукном мундира мышцы обмякли, давая понять что он сломлен.
— Что ты хочешь? — почти жалобным голосом, прошептал испуганный Хитров.
— Служить спокойно хочу, чтобы всякие уроды вроде тебя не беспредельничали.
— Пусти, богом клянусь, не буду больше!
— Вот и ладушки. Кстати, если ты с остальными дедами решишь меня отметелить, то запомни, я потом тебя все равно достану!
Договорив, Дмитрий отпустил своего противника и легко вскочил на ноги. Затем, протянул руку и помог подняться.
— Вставайте, тащь ефрейтор, а то простудитесь, — постарался обойтись без издевки в голосе Будищев и похлопал по форме, как бы помогая отряхнуться. — Мундир на вас, опять же красивый.
— Ой, — застонал Хитров, — чуть руку не сломал, проклятый!
— Это пройдет. Ты ведь меня тоже сюда позвал не для того, чтобы пивом угостить. Ну, так мы договорились?
— Договорились, — хмуро отвечал старослужащий, — только по службе все одно спуску не дам!
— А вот это по-нашему! Кстати, о мундире, нас, когда обмундировывать будут, а то я как-то забодался в этих обносках ходить?
— Завтра в швальню поведут.
В казарму они зашли вдвоем, чем вызвали немалое удивление среди солдат. Необычно бледный ефрейтор, ни слова не говоря, прошел к своему месту и, не раздеваясь, рухнул на нары. Будищев же, как ни в чем ни бывало, стал осматривать помещение, очевидно, пытаясь найти себе место.