— Вы правы, донна Фьора, я больше не тот, что был прежде. Но не обвиняйте меня понапрасну в отсутствии мужества!
Несмотря на гнетущую атмосферу этого дома, Фьора едва не рассмеялась. Уже то, что молодой Колонна сохранил здоровую привычку подслушивать у дверей, говорило о том, что не так уж он и изменился, как говорил.
— Отчего же вы тогда убежали от меня там, в церкви? Когда-то ведь мы были друзьями…
— Мне кажется, что это было очень-очень давно…
— Прошло всего два года, Баттиста, — возразила молодая женщина. — Это не так уж много!
Она замолчала и стала выразительно смотреть на настоятеля.
Он понял, что в его присутствии она больше ничего не скажет, и решил с достоинством уйти.
— Вы найдете меня в часовне, сын мой, — тихо проговорил он. — Я буду молиться о том, чтобы господь избавил вас от козней грешного мира.
— Благодарю вас, отец, но надеюсь, что с божьей помощью найду силы, чтобы самому справиться с ними! — откликнулся Баттиста.
— Странно слышать это, — резко заметила Фьора, — не помню, чтобы когда-нибудь я вам расставляла ловушки!
— Знаю, донна Фьора, и прошу прощения, если я вас обидел… но прежде я никогда не слышал от вас ни слова лжи!
— А в чем я солгала? Когда?
— Только что, упомянув в разговоре одно лицо… Разве вы не сказали, что приехали из Рима? Вы — из Рима? Что вы там могли делать?
— Вам придется еще раз извиняться, Баттиста! Я, правда, еду не прямо из Рима, но мне пришлось там пробыть не по своей воле в течение нескольких месяцев. Иначе где бы я могла встретить вашу кузину Антонию?
Внезапно прихлынувшая к щекам кровь на какое-то время превратила молодого послушника в прежнего милого юношу, его черные глаза засияли, но это продолжалось недолго.
— Антония! — вздохнул Баттиста. — Она все еще помнит обо мне?
— И гораздо сильнее, чем вы предполагаете.
— В это так трудно поверить! Я узнал, что ее хотят выдать замуж…
— Ваши сведения сильно устарели. Сейчас Антония носит имя сестры Стефании и находится в монастыре Святого Сикста, где мы встретились и подружились.
— Антония — в монастыре? Это немыслимо! — воскликнул изумленный юноша.
— А мыслимо ли видеть вас в этой одежде? Могу добавить, что в монастырь она ушла не по своей воле. Папа римский хотел выдать ее за одного из своих племянников, Леонардо, самого гнусного типа из этой семейки. Она выбрала монастырь. А отец Антонии, для того чтобы смягчить гнев папы, был вынужден расстаться с большей частью ее приданого. Скажу еще, что она до сих пор не приняла монашеский постриг, и только от вас зависит, согласится ли она на это когда-нибудь… Сюда я приехала по ее просьбе!