- В меня стрелять!
Дверь служебного входа, за которой скрылся Буташев, оказалась крепкой даже для его массы мышц. Оставив затею, мужчина отошел. В коридор, шатаясь, выглянул Гусаров.
- Живой? - улыбнулся ему Симонов.
- Васька! Черт! Как ты вовремя воскрес.
- Если б не Галия, и тебя пришлось бы воскрешать. Сунулся сюда без прикрытия.
Крепко обнявшись, друзья заторопились - Иван терял кровь. Гусаров поднял отрезанное ухо, Симонов рубашкой зажал кровоточащую рану. Галия привела в порядок свою разорванную одежду, и они побежали к выходу.
- Докатились! Средь бела дня людям уши отрезают! Вы тоже бандиты?
В приемном покое Ивана уложили на носилки.
- Нет, - ответил Гусаров строгому врачу и склонился над стонущим другом. - Ваня, я дальше двинусь, а ты держись, как закончу, обязательно тебя найду!
- У него документы есть?
- Нет у него документов. Чеченцы отняли. Фамилия его - Харитоненко, зовут Иваном. А отчество...
- Понятно...
Ивана быстро покатили в недра госпиталя. Симонов успокаивал Гусарова:
- Это не смертельно. Пришьют ему раковину на место. У меня круче было. - Сунув руку за пазуху, Василий вынул висевшую на цепочке пулю. - Знаешь, откуда эта дура? Из моего сердца! Представляешь?!
- Не представляю.
- Снайпер. В Чечне попал в меня перед самой отправкой нашего ОМОНа обратно в Петербург. Прямо в сердце. Я сам не верил, пока мне после операции газету не показали. А потом ещё по телеку видел: режут меня, из левого желудочка пинцетом вот этот кусочек достают. И Галия рядом. Я знаю, как ты ругался, нуждался в помощи, а она в это время со мной возилась. Выходила меня в считанные дни. Я когда-то читал про филиппинских медсестер, которые после инфаркта человека ставят на ноги за сутки. А Галия меня после такой операции подняла! Короче, когда я наш ОМОН на вокзале встречал, некоторые пугались. В Чечне видели рану в сердце, а я живой их встречаю! Представляешь? Меня на самолете в Питер доставили, а они поездом чухали. И я, убитый, их встретил!
- Мне кажется, мы могли встретиться раньше: в том санитарном самолете были и мы с Иваном!
Встреча вернувшихся с войны была совсем не похожа на те, что знакомы по кадрам кинохроники 1945-го. Поезд подошел к перрону хозяйственного двора вокзала, недоступному для граждан. Туда же, где сгружаются цинковые гробы с телами погибших. На вокзале, полном народа, никто и не подозревал, что двести пятьдесят вооруженных воинов сходят с поезда совсем рядом, но скрытно для посторонних глаз. Почему? Парням было плевать, как их встречают. Главное - дома, главное - живые. На перроне их ждали только десяток сослуживцев, руководство и журналисты. Едва появился вдали локомотив, как операторы забегали, как сумасшедшие, стараясь не упустить что-нибудь важное. Заходили в вагоны, поднимались на башни кранов, чтобы снять картины сверху. Для них запустили несколько сигнальных ракет. Видеокамеры выхватывали в толпе боевые детали - спаренные рожки автоматов, перемотанные синей изолентой, следы от пуль на бронежилетах. Журналисты с микрофонами приставали: