Использование третьего варианта петроградцу пришлось явно не по сердцу. И понять его нетрудно. Одно дело – пусть самая подробная документация и совсем другое – прилагающиеся к ней специалисты. Но ситуация диктует свои условия, а интересы империи превыше всего.
Темные лошадки молча переглянулись. А потом, выхватив револьверы, быстро расстреляли несчастных научников, забившихся в угол. Затем подошли к телам и хладнокровно вогнали по пуле в голову. Так чтобы с гарантией.
– Корсаков! – позвал Егоров.
– Я, – тут же появился в дверях невозмутимый капитан.
– Выдели парочку к выходу из подземного тоннеля. Как только появится немчура, завязывают бой. Долго не бодаются. Так, для порядка. Но шумно. Потом отходят и рвут за собой ход. Гансы должны быть уверены в том, что зажали нас в замке. После этого пускаем красную ракету.
– Ясно.
– Вы хотите вызвать сюда секретные бронеходы? – удивился второй петроградец.
– Об этом уже говорили, по сути, секрет Полишинеля, – отмахнулся Егоров. – Зато их наличие покажет немцам, что они крепко прижали нам хвост. Андрей, передай приказ тройке у входа в нору, что они поступают в распоряжение майора Золотарева.
– Есть, – без тени сомнений ответил волкодав.
– Игнат, тебе здесь оставаться совсем не обязательно. Корсаков и сам управится, а парни твои поймут, – подступившись к нему, вполголоса произнес Антон.
– Ишь ты какой хитрый. А задницу мою потом от Азарова ты спасать будешь? Этот ирод ведь мало что выберется отсюда, так еще и, пока не закатает меня под горку, не успокоится. Уж лучше «Георгия» на грудь, чем под деревянным крестом лежать, – с излишней уверенностью заявил майор.
Глава 10
Превозмогая страх
Солдат скулил настолько жалобно, что любой другой непременно потребовал бы его заткнуться и не канючить. Любой другой, но не Клим. Страдающий человек вообще не мог вызвать в нем даже намека на неприязнь. Одно лишь понимание и сострадание. Ведь предел у каждого свой. Иное дело, что ты предпринимаешь, достигнув его, сворачиваешься в клубок или, превозмогая себя, делаешь свое дело.
Кондратьев помнил этого раненого. Его привезли в сыровицевский госпиталь буквально вчера ночью с серьезной контузией. А потом он видел, как этот упрямый чех брел по дороге, временами останавливаясь, чтобы унять головокружение. При этом опирался на видавшую виды винтовку, которую раздобыл не пойми где.
Видел Клим его и на позиции, во время отбития атаки. Когда он, едва не рыдая, строчил из пулемета по наседающим гансам, костеря при этом и их, и свою немочь, и еще бог весть кого. О том, какую он испытывал головную боль от грохота пулемета, можно было только догадываться.