Светало. В поле хватало грузовиков и броневиков. По прикидкам Григория, ну никак не меньше батальона. Много. Чертовски много. Тем более учитывая появившиеся у германской пехоты бронебойные ружья. Калибр винтовочный, семь целых девяносто две сотых миллиметра, ничего серьезного. Если только позабыть о могучем заряде. На испытаниях трофейные немецкие бронебойные ружья на расстоянии в триста метров с легкостью пробивали четырнадцатимиллиметровую броню под углом в шестьдесят градусов. Да и сам Григорий успел убедиться, насколько эта однозарядная бронебойка может быть эффективной.
Как и многое другое, немцы создали это оружие под двойное назначение. С одной стороны, бронебойное, с другой – как снайперскую винтовку. В отличие от русской БРС, германская бронебойка оказалась на удивление точной и имела невысокий разброс. Это позволяло использовать винтовку для снайперской стрельбы, антиснайперских задач и подавления огневых точек стрельбой по амбразурам. Кстати, их эффективность уже успели прочувствовать на себе чехословацкие защитники крепостей и фортов.
Словом, сил и средств для борьбы с «Гренадерами» у немцев хватало. Но и выбора у бронеходчиков не было. Оставив на опушке одно отделение и приказав им затаиться, Григорий повел девять машин в атаку.
Штурмовики наступали, выстроившись в цепь. Хм. Вообще-то, чисто технически – побежали, рассыпая перед собой веера трассеров и меча гранаты из пневматических гранатометов. Части, остававшиеся в тылу, были разметаны в мгновение ока. Противник не ожидал нападения с тыла, а потому эффект неожиданности был использован по максимуму.
Вдобавок ко всему, пробегая мимо позиций минометов, они еще и подожгли ящики с боеприпасами. Разумеется, тротил не взрывается от огня. Он просто плавится и горит. Но это только если в мине нет запала. А как в наличии, то это дело такое. Уж в нем-то детонационный заряд очень даже чувствителен к нагреву. Все зависит от того, насколько он быстро прогреется до нужной температуры. Эти начали рваться, когда бронеходы уже скрылись среди деревьев.
Поднимались почти столь же стремительно. Встреченных солдат либо расстреливали, благо в предрассветных сумерках видимость была уже вполне приличной, либо разгоняли. Догонять беглецов, ясное дело, никто не собирался. Главное, как можно быстрей добраться до замка и вернуться обратно, пока гансы не пришли в себя.
– Гриша, а чего так долго-то? – появившись в воротах, возмутился Егоров.
Атака вышла настолько обескураживающей, что временно прекратили обстрел и минометы с противоположной стороны холма. Как видно, командование спешно решало, что бы это могло такое быть, и вырабатывало адекватное решение. Учитывая же некоторую медлительность в области связи, у русских появилась небольшая фора.