– Можно подумать, по ним мало долбят из артиллерии, – усмехнулся пехотный поручик с ногой, взятой в лубок.
Нехорошая рана. Перебита берцовая кость. Нужно отправлять в тыл, в нормальный госпиталь, благо первую помощь ему тут уже оказали. А вот собирать его ногу попросту некогда. Оно, конечно, если вдруг не получится эвакуировать, то и полевые хирурги возьмутся за дело. Но с переправкой раненых сложностей не должно возникнуть. А вот то, что он тут, на открытом воздухе…
– Ерофеев, почему господин поручик не на койке в палатке? – окликнул Кондратьев старшего медбрата.
– Господин военврач, это я сам попросил пристроить меня здесь. В палатке невыносимо душно. Погода – просто жуть. Ни ветерка, – поспешил вступиться поручик за подчиненного Клима.
– Это не повод занимать носилки, которые в любой момент могут понадобиться, – безапелляционно заявил тот.
– Ну докурить-то хотя бы можно?
– Докурить можно, – сам, в свою очередь, делая затяжку, разрешил Кондратьев.
– Артиллерия – дело серьезное. Но что ты скажешь, если на твою позицию вывалят разом с пару сотен стокилограммовых бомб?
– Ну, низко им не опуститься, а с большой высоты поди еще попади, – усомнился пехотный поручик.
– Новые прицелы и низкая скорость дирижаблей вполне позволяют. Опускаются до пяти тысяч и бомбят. Тут все зависит от подготовки экипажа, но если накроют какую площадь… Поверьте, господа, точность тут уже не нужна.
В этот момент один из видимых вдали дирижаблей вдруг начал быстро подниматься вверх.
– Пошли бомбы, – авторитетно прокомментировал это событие летчик, явно намекая на быстрое облегчение аппарата.
И тут же следом земля вздрогнула, чувствительно толкнув в ноги. Затем донесся отдаленный нарастающий грохот. И все тут же оборвалось. В смысле сменилось обычным рокотом канонады, который уже стал привычным фоном.
– Н-да, господа. Двадцать тонн тротила, вываленные практически одномоментно, – это, я вам скажу, не шутки, – отбрасывая в сторону окурок папиросы, подытожил летчик.
– Вы бы поаккуратнее, господин поручик, – приблизившись к окурку и вдавив его каблуком в землю, осуждающе покачал головой Кондратьев. – Нам только пожара не хватало. Степь стоит сухая. Одна искра, и тут начнется филиал ада.
– Прошу прощения. Расслабился как-то вне аэродрома.
– Господин поручик, едут! – подавая знак двум санитарам уносить пехотного офицера, обратился к Кондратьеву старший медбрат.
– Вижу, – устало вздохнул Клим.
К госпиталю приближалась очередная колонна грузовиков с ранеными. По мнению молодого хирурга, их очень много. Однако видавший виды начальник полевого госпиталя, он же ведущий хирург, авторитетно заявлял, что поток раненых достаточно скромен. Доктору, оставившему за своими плечами Великую и Гражданскую войны, есть с чем сравнивать.