Август в дискуссиях на эту тему обычно не участвовал, но сам все-таки склонялся к тому, что Магия так или иначе одушевлена. Возможно, так, как трактуют этот феномен приверженцы веры в Великую Мать, или даже так, как говорят об этом аниматисты[60]. С точки зрения Августа, последние, скорее всего, ближе к истине. Магия – не персона и не личность. Магия одушевлена, как одушевлены огонь и свет, воздух и вода. И эта одушевленная, но безличная сущность может любить или отторгать, проявлять равнодушие или сочувствовать. Соответственно, и тот колдун, к которому неравнодушна природная сила, именуемая в просторечии магией, получает огромное преимущество, становясь поистине великим волшебником или колдуном. Одной из этих счастливцев и была, по всей видимости, Татьяна-Теа. А другим, возможно, являлся и сам Август.
– Прошу вас, ваша светлость! – Август указал на пентакль Альберта Великого, вписанный в центр черной гексаграммы, и чуть поклонился эрцгерцогу, приглашая того занять свое место. – Проходите в центр пентаграмы, ваша светлость, но будьте осторожны, – предупредил он, – старайтесь не наступать на линии и не задевать свечи.
Итак, время пришло – настал их с Теа звездный час. Как ни крути, но если они это сделают – отпадут последние сомнения в том, кто есть кто и кто чего стоит. Вопрос, к слову, на данный момент все еще не получивший однозначного ответа. Август творил свое Великое колдовство без свидетелей, да и все остальные объективные доказательства подтверждали их с Теа версию лишь косвенно. Однако стоит им сегодня снять с эрцгерцога Бабенберга наложенное графиней Консуэнской более ста лет тому назад неснимаемое проклятие, и все окончательно встанет на свои места. Август укрепит уже сложившееся о нем мнение как об одном из величайших колдунов современности, ну а Таня докажет, что она и в самом деле та самая легендарная Теа д’Агарис, о которой так неожиданно вспомнили всего лишь несколько месяцев назад. Сама поставила печать проклятия – сама и сняла, хотя в отношении проклятий, похожих на «Левую руку тьмы», умение качественно проклясть отнюдь не гарантирует способности проклятие отменить. Поэтому для них обоих – и для Теа, и для Августа – сегодняшний вечер являлся воистину судьбоносным. Провал их, разумеется, не уничтожит, но сильно затруднит восхождение к вершинам власти и признания. Ну и восемьсот тысяч золотых флоринов – большие деньги и уж точно на дороге не валяются. Не говоря уже о графском титуле, который нужен Августу просто из принципа.
Что ж, приступим! Он коротко взглянул на Теа, поймал ее сосредоточенный взгляд и, разом успокоившись, послал управляющий импульс в первый контур. Как всегда, формула выскользнула из памяти сразу вдруг, и Август, даже не проверяя того, хороша ли она – он знал себе цену – тотчас наполнил ее силой. В следующее мгновение черная гексаграмма вспыхнула голубым магическим пламенем, и инсталляция стала оживать. Черной эта гексаграмма называлась оттого, что в отличие от Печати Соломона она являлась гексаграммой Паскаля, то есть уникурсальной