И в то же мгновение, преодолев внешнюю границу «личного пространства» Татьяны, Август увидел то, что видела сейчас она. Женщина открыла ему доступ к своему «видению», туда, куда обычным смертным путь заказан, а колдун попадает только с разрешения другого колдуна. Это был ее так называемый виртуал. Во всяком случае, некоторая часть виртуального пространства, где внутри двух замкнутых контуров инсталляции находились запятнанные проклятием душа и кровь эрцгерцога Леопольда Бабенберга. Зрелище, прямо сказать, невероятное. Даже такой сильный визионер, как Август, должен был признать, что Теа демонстрирует запредельный уровень визуализации. Инсталляция здесь выглядела как трехмерная схема сложной конфигурации, выстроенная из пульсирующих жгутов магических потоков трех основных цветов. Внутри взаимопроникающих управляющего и фокусирующего контуров находились кровеносная система Бабенберга, «нарисованная» рубиновыми линиями разной толщины, и душа эрцгерцога, его анима, выглядевшая как сноп довольно бледного жемчужно-серого света. В свою очередь, проклятие предстало перед Августом в виде сложной многоуровневой конструкции, встроенной и в кровеносную систему и в душу несчастного Бабенберга. Однако, приглядевшись, Август увидел три узла, которые скрепляли всю конструкцию проклятия, те самые узлы, которые должна была распутать Теа. Ему же предстояло удерживать всю конструкцию от преждевременного разрушения, которое привело бы к автоматическому восстановлению всего проклятия в целом.
«Изумительно, – Август едва не пришел в восторг от эстетики темного колдовства, – и невероятно сложно!»
«Левая рука тьмы» оказалась настоящим шедевром. Такое сложное проклятие поди попробуй поставь! Но и снять его практически невозможно, оттого оно и называется неснимаемым. Возможно, и даже, скорее всего, Август переоценил свои силы, когда обещал Теа, что сам снимет эту богами проклятую «черную печать». Он просто не знал тогда, с чем придется иметь дело. Но сейчас у эрцгерцога появился действительный шанс, и шанс этот звался Теа д’Агарис, графиня Консуэнская.
– Видишь? – спросила она вслух.
– Да, – коротко ответил Август, начиная встраивать в структуру заклятия свое собственное скрепляющее колдовство. – Еще пара секунд!
– Не торопись! – Астральная проекция Теа прошла через оба контура и вплотную приблизилась к впавшему в транс Бабенбергу. – Все хорошо…
Призрачные руки коснулись черной паутины и начали осторожно перебирать «струны» и «стяжки», словно пробовали их на прочность. Но в том-то и беда, что ребра структуры крайне хрупки. Нажмешь посильнее – рассыплются в прах или порвутся, как рвется натянутая нить. И это запустит процесс восстановления заклятия или попросту убьет эрцгерцога. Поэтому работать нужно с одними лишь узлами. Они не такие «нежные», но зато на них-то все и держится. Однако и здесь не без проблем. Распутанный узел нельзя просто оставить, переходя к следующему. Отпустишь – и все снова пойдет вспять. Проклятие просто восстановится, как если бы ничего с ним не сделали. Вот Август и должен был удерживать структуру в первоначальном состоянии, пока Теа не развяжет все три узла. И только тогда, когда все будет готово, она сможет разрушить «черную печать» одним мгновенным ударом. Собственно, это они и пытались сейчас сделать.