«Любовь…»
Что ж, следовало признаться, что так оно и есть. Вот разве что осознание этого факта пришло к Августу слишком поздно.
«Впрочем, – сказал он себе через пару бокалов вина, – лучше поздно, чем никогда! Я поеду вслед за ней!»
Разумеется, это будет непросто – придется бросить университет, и наверняка на него обидится половина двора, проклянут родители и «предаст анафеме» король, – но игра стоит свеч! Пусть хоть перебесятся все, но он будет с Агатой!
«Любовь… Что ж, посмотрим, кто кого!»
Заседание Коллегиум Гросса – Большого Собрания магистров, – на котором Август должен был присутствовать, даже если бы умер, было назначено на три пополудни, а граф Новосильцев обычно садится завтракать в двенадцать.
«Должен успеть!» – решил Август, заканчивая третий бокал вина.
Вилла Аури, здесь и сейчас
«Ад и преисподняя!» – Август вспомнил сейчас, о чем думал, наливаясь лигурийским красным. Как планировал свой отъезд в Россию – готовый бросить к ногам этой женщины и свою карьеру, и все вообще, – и его в очередной раз накрыло волной ярости. Такого унижения он не испытывал никогда в жизни. Да, да! Именно так: унижение, разочарование, бессильный гнев – вот те новые чувства, с которыми Август познакомился в этот день.
Он всегда был баловнем судьбы. Красавец, умница, признанный талант, не говоря уже о прочем, но ведь и это «прочее» не сбросишь со счетов! Являясь старшим сыном одного из самых знатных и богатых людей в королевстве, Август получил великолепное воспитание и образование. Он никогда не нуждался в деньгах. Не праздновал труса на войне. Был награжден и обласкан королевским двором. Повеса и бретер, любимец женщин, он стал магистром трансцендентальных искусств в двадцать пять лет и защитил докторскую диссертацию по высшей магии в двадцать восемь. Он знал всех и все знали его. Старый король благоволил ему как никому другому. И хотя молодой король не мог забыть Августу разбитое сердце Тоски де Вентис, Максимилиан III продолжил традицию, по-прежнему принимая Августа при дворе.
Так все и обстояло. Во всяком случае, до вчерашнего дня. Ведь все проходит, не так ли?
Август стоял, упершись ладонями в широкий подоконник открытого в ночь окна. Волчья луна заливала близкий лес зловещим серебром. Где-то поблизости ухала сова. Легкий ветерок дул прямо в лицо, но, хотя к ночи сильно похолодало, даже ночные заморозки оказались бессильны остудить пылавший в Августе огонь. Ничто, казалось, уже не могло быть как прежде. Впрочем, не казалось. Так и обстояли дела. Весь его мир рухнул, похоронив под обломками того человека, каким он был еще накануне.