– Я в полном вашем распоряжении, – подтвердил Август.
– Что ж, – усмехнулся король, – тогда будем считать, что аудиенция закончена. Но бал продолжается! Получайте удовольствие, господа!
Вилла Аури, день тридцать второй
Домой, то есть на виллу Аури, возвращались под утро. Оба устали, но, несмотря ни на что, Августа переполняло чувство удачи. Он раз за разом переживал момент торжества. Свою победу. Свой успех, настолько грандиозный, что ему до сих пор не удавалось осмыслить его целиком. Увидеть перспективу. Осознать следствия.
О чем думала Теа, сказать было труднее. Если возможно вообще. Женщина молчала. Сидела напротив Августа, плотно сжав губы и закрыв глаза, но, насколько он знал, не спала. Дышала ровно. Не двигалась. Однако угадать, какие чувства ее обуревают или какие мысли заставили ее замереть, было невозможно. Во всяком случае, Август был бессилен «прочесть» то, что скрывалось за холодным спокойствием монумента.
– Теа! – позвал Август, ощущая неожиданное бессилие перед лицом ее боли, а то, что это именно боль, подсказывало шестое чувство. – Теа!
Она не ответила, и он вдруг подумал, что победа далась слишком дорогой ценой. И всю эту цену, похоже, заплатила одна Теа. И тогда возникает вопрос: нужна ли ему, Августу Агду, такая победа, если платит за нее кто-то другой? И кто он такой как человек, кавалер и колдун, если готов такую победу принять? Темные колдуны зачастую люди скверные, это так. Но «зачастую» не означает «всегда», и Август как раз был из тех, кто, никогда не ограничивая себя в целях и средствах их достижения, всегда ясно видел, где проходит грань между благородством и мелочной мерзостью. В конечном счете именно это определяло его поступки как кавалера и колдуна. И сейчас его сомнения были вызваны не тем, что он изначально задумал и осуществил нечто, что можно было бы назвать мерзким, непорядочным, бесчестным. Вовсе нет! Напротив, оглядываясь сейчас назад, он видел, что совершил – по незнанию и самонадеянности – всего лишь ошибку, но никак не запланированную подлость. И тем не менее Танья – сейчас он подумал о женщине именно так, – заплатила за их общий успех куда больше, чем он.
– Теа! – Август хотел увидеть ее глаза, услышать голос, почувствовать нерв. Он не мог и дальше смотреть на ее окаменевшее лицо.
И женщина откликнулась. Она открыла глаза. Нахмурилась, словно пыталась понять, где она и что с ней произошло. И видимо, в конце концов вспомнила, потому что в следующее мгновение ее зрачки расширились, как если бы она увидела нечто ужасное. Но Теа не закричала и не сделала попытки защититься от неведомой напасти руками. Она заплакала.