А море! Оно не обращало внимания на мрачноватое небо, его взволновало оживление на берегу, и оно качалось, как бы опьянев от земных благоуханий. Одним словом, весна…
В этот вечер Ногталаров стремительно шел по роскошному берегу моря, по пышным аллеям и, ничего не видя, не слыша, не чувствуя, не обращая внимания на юношей и девушек, обуреваемых весенними чувствами, подчинившими себе сердца и мысли, спешил в дом младшего дяди. Дверь открыла мать Вергюльаги: жена дяди отправилась в театр, и некому было присмотреть за младенцем.
— A-а… Это ты, Вергюльага… Заходи, — обрадовалась его мать.
— Дядя дома?
— Да. Он как раз спрашивал о тебе. Зайди к нему в комнату.
Проходя в следующую комнату, Вергюльага увидел свою нареченную, дочь старшего дяди. Он мельком взглянул на нее и прошел мимо. Подобный взгляд Вергюльаги покажется странным, ибо его мать при каждом случае именовала девушку не иначе как «наша невестушка» и не знала, как лучше угодить ей. В свою очередь старший дядя звал Вергюльагу «мой зять».
И так как все было давно решено, то, встречаясь иногда, жених и невеста старательно не обращали друг на друга внимания, мало того — избегали оставаться с глазу на глаз.
Ногталаров застал своего дядю играющим с самим собой. В противоположность своему племяннику, дядя был тучным мужчиной небольшого роста. Макушка дяди, подобно середине блюдечка, краснела сквозь реденькие волосы. Глаза из-под толстых стекол выглядели вареным урюком, опущенным в чистый стакан. Нижняя губа отвисла, как у верблюда, а двойной подбородок делал шею невидимой. Распахнутый домашний пиджак и рубашка открывали взору волосатую грудь.
Правая рука дяди играла с левой, они по очереди бросали кости, играющий громко считал очки и передвигал шашки на нардах.
Вергюльага осторожно переступил порог, кашлянул и тихонько произнес:
— Добрый вечер, дядя.
Подняв влажные, словно вынутые из компота, глаза-урюки, дядя еще ниже опустил верблюжью губу:
— Добрый вечер, племянник.
— Играете?
— Нет. Решаю задачи. Хочу составить теорию игры в нарды. Почему есть теория игры в шахматы, а в нарды ее нет?
— Да. Это серьезный, большой вопрос.
— Твой дядя никогда не занимается мелкими вопросами. Садись, сыграем.
— Но вы заняты, я, наверное, помешал вам?
— Не беда, садись.
Вергюльага сел. Взяв кость, дядюшка бросил ее на середину доски, другую положил перед племянником.
— Кинь.
Племянник взглянул на дядину кость, на ней значилось «два».
«Нехорошо получилось… Как же теперь бросить, чтобы на моей кости было меньше, чем «дю» — два».
Товарищ Ногталаров замялся… Но его, как всегда, выручал сам дядя. Оглянувшись, дядя позвал: