— Сестра, подай-ка нам чаю.
Вергюльага быстро положил кость на доску и, глубоко вздохнув, торжественно возвестил:
— Ек — один!
Игра закипела. Простите, просто потеплела… Ибо это была не кипящая вода, а только чуть подогретая… Мнимой страстью. Дядя, правда, старался выиграть, зато и племянник не зевал, стараясь проиграть.
Наконец Вергюльага победил — ему удалось проиграть. Дядюшка выглядел довольным, то есть так, как этого хотел победитель.
Пили чай, разговаривали. Наконец дядя спросил:
— Как дела, дорогой племянник?
— До окончания школы остается немного.
— Экзаменов не бойся, свидетельство получишь.
— Я намерен поступить на службу.
— А высшее образование?
— К чему оно мне. Хочу взять пример с вас. Сколько людей работают под вашим руководством, хотя вы не окончили ни университета, ни института. Зачем же мне быть доктором или инженером? Нашлось бы только хорошее учреждение, которым я мог бы руководить.
— Да-а-а… Ты верно рассуждаешь… Найти такое дело не трудно. Но… есть препятствие. Во главе учреждения должен стоять женатый человек… Глава учреждения обычно имеет жену, детей… Так что ты обязан жениться, машаллах, чтоб не сглазить. Человек ты уже взрослый, носишь усы, галстук.
Дядя устремил взор на покрытое молодым пушком лицо племянника.
— Невеста у тебя, слава богу, есть. Я лично поженю вас.
Племянник, понимая, что идет к заветной цели по верной дороге, опустил голову, скрывая радость.
Дядя спросил тихо, но повелительно:
— Ну, что ты скажешь, отвечай?
Племянник поднял голову и, вытянув безмерно длинную шею, растягивая слова, как лапшу, сказал:
— Разве я могу возражать вам, дорогой дядя. Сами знаете, как говорится… Скажете: умри — и я умру. Живи — и я буду жить, не то что женить меня, но будь я женат, в вашей воле было бы развести меня.
— Ну, молодец! — воскликнул дядя и закурил погасшую папиросу.
Несомненно, глотая лапшу, дядя не заметил жирной кости, припрятанной племянником для себя, не мог слышать слов, произнесенных Вергюльагой про себя: «Делай что хочешь, только скорей устрой меня на должность».
Дядя, постукивая стаканом о блюдечко, крикнул:
— Валида! Поди-ка сюда, Валида!
Племянница дядюшки, двоюродная сестра Вергюльаги, его нареченная, небольшого роста, упитанная девушка с красными, как помидоры, щечками, смущенно вошла в комнату и, став у порога, прошептала:
— Да, дядя.
— Подойди поближе. Сядь. Вот здесь, не стесняйся. Вот так.
Посмотрев по очереди на свои жертвы, после недолгого молчания дядя, отпив глоток чая, повел речь.
— Гм! Конечно, все мы умрем. Однако в нашу эпоху умирать холостым не принято. Это не к лицу нам, надо растить новое поколение для нашего отечества. В том числе и вы… Гм! Я не говорю, что вы умрете. О нет. Не приведи аллах. Я говорю — один кончает десятилетку, другая семилетку. Читать-писать для себя вы умеете, и настала пора жениться. Ваши родители вручили мне право над вами. И я, соединяя ваши руки, говорю: поздравляю! Живите, благоденствуйте, будьте мужем и женой! Да здравствует наша молодежь!.. Ура!