Мы с ним учились в одной школе. Учились, но не дружили. Такие, как он, вообще ни с кем не дружат. В классе он не шумел, не дрался, не нарушал порядок и не улыбался. Зато всегда о чем-то шептался со старостой класса… Вид у него был таинственный, загадочный, как будто ему одному известно что-то важное, о чем он никогда не скажет. Сверстники не интересовались им.
Кажется, в шестом классе замкнутый парень покинул нас. Мы жили на одной улице. При встрече со мной он отворачивался. А потом совсем исчез.
Вспомнил он обо мне через… двадцать лет. Как-то вечером я услышал стук в ворота. На стук пошел мой сын.
Вернувшись, он сказал:
— Тебя хочет видеть отец Алимамеда.
В комнату вошел худощавый мужчина в изрядно поношенном костюме; поздоровавшись, он сел на стул, который стоял у двери, и старался не смотреть на меня. Я его узнал, я запомнил его глаза, глубоко сидящие, нелюдимые. Узнал его, несмотря на его лысину, на длинные усы, хотя ему было лет тридцать — тридцать пять.
Из приличия мы поговорили о всякой всячине. И не спешили приступить к тому вопросу, который привел его в мой дом. Вернее, я не торопил его.
Наконец отец Алимамеда, отец сверстника моего сына, не поднимая глаз произнес, как бы жалуясь:
— Мне сказали, что директор завода твой приятель. Я хочу поступить на работу… Прошу тебя, позвони ему.
Я не знал, как мне обращаться с ним, как держать себя. Невольно я обратился к нему на «вы».
— Вы обращались к директору?
— Нет, не обращался. Но боюсь, что он мне откажет.
— Есть какая-либо причина?
— Нет, причины для отказа нет.
— Кем вы хотите работать?
— Вахтером.
— А заводу требуется вахтер?
— Да.
— Зачем же я буду звонить директору?
— На всякий случай.
И тут сыграло роль наше самолюбие… Нет, не самолюбие… Вернее, то, что нам обычно льстит, когда мы, занимая определенное положение, можем использовать его, чтобы показать себя… перед своим непреуспевающим однокашником. Мол, вот кем я стал и могу сделать кое-что для тебя.
Не знаю, случалось ли с вами подобное? Я, конечно, пообещал отцу Алимамеда, который учился с моим сыном в одной школе, что выполню его просьбу. Тем более что позвонить директору завода для меня не составляло никакого труда. Притом я же не рекомендую отца Алимамеда на должность кассира или заведующего складом, а всего-навсего вахтером, сторожем.
Я позвонил директору, моему приятелю. Тот удивился:
— Не понимаю, о чем ты просишь? Да, нам нужны вахтеры. Почему бы ему не прийти в отдел кадров, как это делают другие? Ты что, знаешь его?
— Да, он мой школьный товарищ. — Что я еще мог сказать? Если я его не знаю, тогда почему я звоню…