— Но ты же оставила его с отцом, значит не бросила… Вот мать Софи, она… Гхм-м-м… Бросила девочку мне — незнакомой тетке в разбитом состоянии.
— Какой ужас, — с неподдельным ужасом в голосе, ахнула Мэрилин и по-детски пробубнела. — А почему ты в разбитом состоянии?
— Мы познакомились с Роландом на собеседовании. Он искал няню для своего брата, над которым недавно взял опеку… Гхм… После смерти их общего отца. Представляешь, Роланд ведь совершенно не общался с отцом… Мистер Альберт запер его в пансионе и всю оставшуюся жизнь делал вид, будто его сына не существует… Даже не познакомил его со своей новой женой и его новорожденным братом… И всё равно после этого Роланд согласился взять на себя опеку над мальчиком, представля-йешь? Это ведь такая ответственность… И вот — я стала няней. Мартин был отвратительным подопечным, — криво улыбнулась я. — Он откровенно меня тиранил. Один раз даже чуть не утопил. Но я его полюбила, а он… Умер… Мартин умер, — поджала губы я, поставив бокал с вином на коленку ноги, растянувшейся на диване в сторону Мэрилин. — Ему поставили диагноз — неоперируемая аневризма головного мозга. То есть как неоперируемая… У нас был выбор. Мы могли позволить прооперировать его, но шансы на то, что он после операции не станет овощем, сводились к нулю. Мы выбрали дать ему прожить несколько счастливых оставшихся месяцев, а потом… Умереть, — звучно хлюпнула носом я. — Я вот о чем в последнее время всё чаще думаю… Что если бы мы попробовали его прооперировать?.. Да, если бы он выжил после операции, он стал бы на всю жизнь инвалидом, но он бы жил…
— Это если бы он выжил, — сделав акцент на «если бы», Мэрилин прикусила губу и подсела ко мне впритык, явно пытаясь меня поддержать. — Если бы он умер на операционном столе, вы бы всю жизнь корили себя за то, что не дали ему прожить несколько счастливых месяцев… И потом, представь состояние Мартина после того, как он стал овощем… Не видит, не слышит, не передвигается… Вы выбрали лучшее из двух зол… Вы запомните его улыбающимся мальчиком…
— Он умер у меня на руках, — не выдержав, в голос заревела я. Я спустила ноги на пол, оперлась локтями о колени и подперла ладонями лоб, чтобы не подавиться слезами. — У меня на руках, Мэрилин. Я держала его в последние секунды его жизни и говорила ему… Говорила, что всё будет хорошо… Я врала ему… В последние секунды его жизни я врала ему…
— Нет, ты не врала ему, — обняв меня, прижалась к моему правому плечу Мэрилин. — Слышишь? У него сейчас всё хорошо… Он на небесах смотрит на тебя…