Спустя пару секунд ответил Роланд и тут же отправил фотографию. Следующую минуту я давилась смехом. Это было селфи, изображающее его по грудь. Он лежал в махровом халате на белоснежной подушке и, прикрываясь рукой, словно изображая стеснение, смотрел одним глазом в объектив.
— А где же «без трусов»?)))
— Тебе лишь бы обнаженка, извращенка. Включи фантазию) Теперь фото с тебя.
В течение следующих пяти минут я сделала с полсотни селфи на веб-камеру, распустив свои густые волосы, после чего замучалась выбором.
— Эй, только не говори, что решила кинуть меня на фото.
— Просто выбираю одно из пятидесяти, которые только что сделала.
— Ты серьезно? Бери пример с меня — бросай первое, что сфоткала, пусть это даже будет судорожное лицо пингвина.
— Тебе легко говорить со своей фотогеничной внешностью — до судорожного пингвина тебе еще расти и расти.
Я еще раз посмотрела на идеальное селфи Роланда, на которое у него ушло не больше пятнадцати секунд. Его черные волосы на белоснежной подушке выглядели роскошно. Было заметно, что за прошедшие сутки он успел подстричься, укоротив длину на сантиметр… Кажется, я снова влюбилась в своего работодателя, на сей раз через его фото.
Наконец, я всё же выбрала своё «самое» красивое селфи, которое действительно было весьма неплохим.
— Ладно, лови. Но больше не получишь. Слишком много мук ради одного селфи.
— Миленько)
— Так и вижу твою растянувшуюся ухмылку)
— Знай, что если я хотя бы заподозрю намек на то, что ты общаешься со своими ухажерами, я казню вас всех одной маленькой группкой в городском сквере.
— То есть — прилюдно?
— У меня от людей секретов нет)
— Тогда, может быть, фото без трусов?)
— Уж лучше как-нибудь тет-а-тет. Может всё-таки приедешь? Я оплачу перелет.
— Начинаешь бредить) Ложись спать, завтра у тебя трудовой день.
— Ладно, давай признавайся, что скучаешь по мне, и я пойду спать.
— Пффф…
— Окей. Я первый. Я скучаю по тебе.
— И я.
— Не прокатит) И вообще так не честно. Что значит «и я»?
— Ла-а-адно. Я скучаю по тебе. Честно) Спокойной ночи.
— Спишемся завтра вечером. Целую.
Я раз сто перечитала его «целую». Наконец закрыв ноутбук, я вдруг поняла, что моё лицо залилось пунцовой краской.
Следующие полчаса я просто лежала на кровати и, смотря в потолок, глупо улыбалась самой себе. Зайдя снова на свою страницу через мобильный, я обнаружила, что Роланда уже нет в онлайне, и осталась довольна тем, что не задержала его на подольше, тем самым предоставив ему возможность нормально выспаться после перелета. Обратив внимание на количество его друзей и количество подписчиков, я улыбнулась — двести десять друзей и пять тысяч восемьсот девяносто три подписчика. У меня подписчиков всего было двадцать два и те неизвестного происхождения, а у Роланда даже известный рэпер с диджеем висели в подписке (и это только в первой десятке — остальные пять с лишним тысяч было лень просматривать). Я начала листать список его друзей: министр культуры, «звёздный» фотограф, пару поп-певиц и тройка певцов, актёр, известный искусствовед Британии, лучший повар Европы, «звёздный» спортивный тренер, Мартин, Рик с Тэмми и я. Среди его друзей была я. Семьдесят процентов известного всем бомонда, двадцать процентов неизвестного широкому кругу бомонда и десять процентов обычных людей, в число которых мне повезло попасть. Моя улыбка, навеянная бабочками в животе, постепенно начала спадать. Интересно, как долго я смогу продержаться в друзьях Роланда Бернарда Олдриджа, прежде чем попаду в его персональный черный список?