Дни становились короче, а ночи всё холоднее. Температура воздуха по ночам порой падала до десяти градусов. Начались пасмурные дни, из-за которых невозможно было помыться не замерзнув, поэтому с конца сентября я мыла только голову. Правда третьего октября, в день рождения Сэм, погода со второй половины дня была солнечной и безветренной, поэтому нам всё-таки удалось помыться полностью. Естественно мне нечего было подарить своей подруге, за исключением своих сильных объятий, но Дэвид приготовился к этому дню основательно (я его заранее предупредила о значимости этой даты). Под вытяжным тентом у своего дома он организовал настоящий пикник, по окончанию которого даже торт с одной свечкой представил. Не смотря на то, что к вечеру поднялся сильный ветер, Сэм всё же умудрилась задуть свою свечу самостоятельно. Я не могла вспомнить, когда в последний раз ела торт (наверное на свой день рождения, в компании братьев Олдриджей), возможно именно поэтому он казался мне необыкновенно вкусным. После плотного ужина последовали песни. Чуть больше недели назад мы выяснили, что Дэвид отличный игрок на гитаре и с тех пор он каждый день учил нас правильно беспокоить струны на его раритетном инструменте. А так как мне делать особо было нечего, я каждый день занималась игрой, сидя на ступеньках передвижного дома, пока недопарочка гуляла где-то неподалеку. В итоге, хоть и по чуть-чуть, но я делала свои первые успехи в музыке.
На следующую ночь после дня рождения, Сэм впервые осталась ночевать со мной. Конечно я испугалась того, что она могла серьезно поссориться с Дэвидом, но причина была глубже.
— То есть ты осталась ночевать со мной лишь из-за того, что у тебя критические дни? Не вижу связи.
— Что ты, что Дэвид, честное слово… Я не скрываю того, что между нами возник мимолетный роман и мы друг с другом только ради секса. Поэтому я не вижу смысла ночевать у него без надобности. Ну ты понимаешь…
— Серьезно?
— Да.
— Ты это Дэвиду говорила?
— Да.
— И что он?
— Говорит: «Конечно-конечно», — после чего улыбается или хмурится и разводит руками. Я даже не уверена в том, что он меня понимает.
— Зато я уверена в том, что ты не понимаешь его. И после этого вы еще меня дурой называете.
— Когда это я называла тебя дурой, и кто это «мы»?
— Ты и Эмилия, на девичнике Тэмми.
— Это когда я говорила, что Олдридж хочет тебя сожрать от страсти…
— Забей, — фыркнула я, резко отстранившись от рыжеволосой и она сразу же замолчала.
Каждые новые сутки становились всё более холодными, а седьмого октября даже пошел холодный дождь. Дэвид настаивал на том, чтобы мы перебрались жить к нему, убеждая нас, что в его машине хватит места на четверых мужиков, не то что одному громиле, одной рыжей щепке и половинке подростка, но Саманта не собиралась так легко сдаваться в его цепкие руки. Она ясно дала понять парню, что предпочитает мерзнуть в трясущейся от ветра палатке, кутаться в те немногие теплые вещи, которыми мы обладали (всего пара толстовок на двоих и тройка носков) и греться у костра вместо обогревателя, нежели принимать хоть какую-то помощь от него. Исключением стал плед, который Дэвид злостно швырнул в нашу палатку, когда мы укладывались спать, не дав ни единого шанса на сопротивление со стороны Сэм, за что я была ему искренне благодарна. В конце концов от упрямства рыжей страдала и я. Больше всего на свете в сложившейся ситуации я боялась заболеть, так как денег на банальную аспиринку у нас не было. Вывод: простуда подобна гибели. Поэтому когда на пятый день промозглой погоды я начала чихать, от страха моё сердце упало в пятку и впечаталось в песок. Я сразу же начала нервно просматривать наши закрома: пару евро, горстка датских крон, несколько банок тушенки, бутыль пресной воды и сушки. Британская земля вдруг замаячила у меня перед глазами, и в груди сжался комок паники. «Нет-нет-нет… Только не туда… Только не обратно!» — Проносилось у меня в голове всякий раз, когда Сэм заговаривала о том, что через пару дней нам придется сворачивать свой лагерь. А делала она это с каждым днём всё чаще.