Я снова посмотрела на серьезное лицо Била, затем на пытающегося сдержать смех мужчину за его спиной и снова на побелевшего Эмметта, после чего уткнулась взглядом в дурацкий торт в своих руках.
— По ночам он дрыхнет, а не сидит с дочкой, потому что сильно устает на работе, на которой пропадает сутками напролет, — тихо произнесла я, после чего парень, стоящий подле своего начальника, перестал давиться смехом. Не знаю, что именно в этот момент мной двигало (злость, негодование или просто эмоциональный коктейль эмоций), но я со всего размаха впечатала в лицо Эмметта кондитерское изделие, специально купленное мной для его персоны. Никто ничего не успел понять, даже Эмметт, застывший со своей дурацкой кружкой в руках. Спустя секунду после своего геройского поступка, я до боли прикусила свою нижнюю губу, Бил удивленно выпучил глаза, а у парня, стоящего за спиной Била, буквально отвисла челюсть.
— Твой любимый торт, — обратилась я к окаменевшему Эмметту, выражение лица которого было не разобрать из-за налипших на него густых сливок. — Он был дорогой, в отличие от тебя.
Взяв салфетку с близстоящего стола и нервно вытерев ладонь, я добавила, не глядя на начальника своего бывшего зятя:
— Советую Вам его уволить. Он не надежный.
Выйдя на коридор, я увидела через огромное офисное окно, которое было минимум в три метра шириной, что начальник Эмметта, его коллега и сам Эмметт смотрят в мою сторону. Прислонив средний палец правой руки к окну, я со скрипом провела им по поверхности смутного поликарбоната, пока мои костяшки не перешли на шершавую стену, и я не скрылась в соседнем коридоре. Как я могла ему поверить?! Как я могла поверить в то, что та резиновая кукла из кафе была каким-то там клиентом?! Дура!!!
Глава 31. Можно ли верить мужчинам?
— Ну а вдруг это вовсе не постоянная любовница? Вдруг это была одноразовая проститутка? — затрепетала мама, бегая вокруг папы, который судорожно хватался за своё сердце.
— Я убью этого подонка, — пытался кричать отец, но лишь хрипел и краснел.
— Какая разница, любовница или проститутка? — спокойно отозвался дедушка, перебирающий фасоль за кухонным столом. — Если он хотя бы мысленно изменил Эмилии, значит он виновен. Я никогда не смел даже мысленно желать иной женщины кроме своей жены. В моем мозгу и моем сердце всегда была только Пэт. Всегда. Даже сейчас.
— Я растопчу его в пыль, — продолжил хрипеть папа, внимательно выслушав речь своего отца.
— Дерек, умоляю, не нужно горячиться, — заставляя выпить отца, настой валерьяны, лепетала мама. — Я убеждена в том, что нам нельзя пороть горячку. Сейчас мы все выпьем валерианы, успокоимся и обсудим сложившуюся ситуацию… А ведь мне соседка говорила, что видела Эмметта в компании какой-то девахи, — внезапно всхлипнула мать. После этих её слов отец снова начал синеть от злости.