Теперь я по-настоящему пришел в себя и даже могу немного пошевелиться.
— Кэллум! — кричит кто-то с порога палаты.
— Мам!
По моим щекам начинают течь слезы. Моя мама подбегает к кровати, и, всхлипывая, начинает покрывать мое лицо поцелуями. Слышно, как медсестра зовет доктора.
— Брайс! — пытаюсь выкрикнуть я, но мой голос слишком слабый и хриплый. — Ты видела Брайса?
— Что? — мама отрывает голову от моей груди — макияж у нее совсем размазался. — Лежи тихонько, Кэл, — просит она. Пожалуйста, лежи тихонько....
Я в замешательстве. Я все еще сплю? Возможно. Но все кажется слишком настоящим.
Мама замечает лежащую на полу подушку. Она поднимает ее и пытается подложить мне под голову.
— Брайс, — хриплю я. — Брайс...
В палату вбегает доктор. Мама отходит, чтобы он мог осмотреть меня. И вот вся палата уже полна медперсонала. Они стоят вокруг моей кровати и таращатся на меня.
Вскоре после того, как они покидают палату, приезжает отец. Он обнимает меня так, будто я сделан из стекла. Я счастлив видеть его.
— А где Коул? — спрашиваю я его, когда он отпускает меня.
— Он дома, — отвечает отец.
— Дома? — уточняю я.
— Не волнуйся, с ним Эдвина.
— Эдвина? — опять тупо повторяю я за отцом. — Как это?
Бессмыслица какая-то. Эдвина — наша соседка. Она уже пожилая, но настаивает, чтобы мы называли ее Эд. А еще у нее есть две хаски, которых она считает детьми.
Мы вечно смеялись, потому что Эдвина звала нас, как зовет своих собак. Зато она всегда угощала нас маффинами, печеньем и кусками пирога, которые она еще теплыми бросала в наши протянутые руки.
Коул всегда проглатывал свою порцию, а затем изображал одобрительный лай.
Но помимо того факта, что мы косили ей лужайку — легка работенка, за которую она всегда платила больше, чем следовало — у нас не было ничего общего с Эд. Так что, ума не приложу, почему Коул дома с ней.
Честно говоря, мне все равно. Потому что я по-настоящему зол на него. Его единственный брат чуть не умер, а он даже не пришел навестить меня в больницу?
Осмотреть меня приходит еще один врач, на сей раз это невролог. Он задает мне вопросы, на которые я старательно отвечаю. Но меня все утомляет. Я бы уже с удовольствием поспал.
Я перевожу взгляд на родителей, которые наблюдают за мной, сидя в оранжевых креслах. Они держатся за руки. Эта картина озадачивает меня.
— Ты хорошо себя чувствуешь, молодой человек? — спрашивает меня доктор, наблюдая за моей реакцией.
— Да, — отвечаю я.
— Голова не кружится?
— Нет, я в порядке.
Я снова смотрю на родителей. Они так и не разняли рук. Хм? После всего, что было между ними? Полагаю, им пришлось пройти через слишком многое за последние три дня, а именно столько я пробыл в коме, как сказал мне доктор.