— Шесть лет назад... вы уверены?
Но шериф не отвечает, уже забыв про это. Вместо ответа он наклоняется ко мне.
— Что делает тебя четвертым, — провозглашает он. — Правда, в отличие от предыдущих, ты каким-то образом сумел отделаться всего лишь парой царапин. Несколько сложно поверить...
— Знаю, — соглашаюсь я. Но шериф не выглядит счастливым за меня. — Думаю, у меня есть ангел-хранитель или что-то в этом духе, — добавляю я, и неловко ерзаю в кровати.
— На самом деле, это нечто даже большее, чем просто ангел-хранитель, — информирует он меня. — У тебя было кое-что, чего не было у других.
— Эм? — я понятия не имею, что он имеет в виду. — И что же это?
Шериф еще ближе наклоняется ко мне. И только тогда я замечаю, что он курит не сигареты, а сигары. В нос мне ударяет приторный запах, исходящий от него одежды, от чего меня начинает тошнить еще сильнее.
— На тебе, — говорит он, — был надет спасательный жилет.
— Что на мне было надето?
— Не заставляй меня повторяться, сынок, — сухо говорит шериф. — Ненавижу повторяться.
— Спасательный жилет? Простите. Я не помню.
И это правда: я не помню. Но я начинаю размышлять. Я точно знаю, что у нас хранятся четыре спасательных жилета: два оранжевых и два желтых детского размера, которые нам с братом уже давно малы. Они лежат в гараже, в каноэ, которое было поднято на стропила несколько лет тому назад. Чтобы достать жилет, мне бы пришлось воспользоваться стремянкой.
— Так что же случилось на самом деле? — настойчиво выпытывает шериф.
Я пожимаю плечами.
— Как я и сказал, я, правда, ничего не помню.
Мужчина кривится: он не верит мне, и не скрывает этого.
— Серьезно, — настаиваю я. — Я, правда, понятия не имею, почему на мне был жилет.
— А ты постарайся, подумай, — просит меня шериф, так и не отодвинувшись от меня и по-прежнему источая волны «ароматов». — Может быть, ты собирался поплавать? Или просто был осторожен и надел его на тот случай, если поскользнешься и упадешь?
Ума не приложу, к чему он клонит. Никто в здравом уме даже ноги не станет мочить в реке в конце сентября. Но этот ответ в случае с шерифом никуда не приведет меня. Поэтому я снова объясняю, что не помню ничего из того, что привело к моему падению.
Но теперь меня трясет. Я по-настоящему напуган. Шериф что-то скрывает, утаивает то, что, как он думает, я знаю. Вздохнув, он садится обратно в кресло. Он снова похлопывает по карманам, не сводя с меня взгляда, а затем снова говорит.
— Расскажи мне о Нейле Парсоне.
Это имя застает меня врасплох.
— Нейл Парсон? Из школы?
— Он самый.
— Что вы хотите узнать о нем?