Не могу я.
Поэтому останавливаюсь возле двери и прижимаюсь спиной к стене. Я прислушиваюсь к тому, как ритмично работает аппарат, с шипением закачивая и выкачивая кислород из легких.
Не может быть, чтобы это был мой брат. Не верю. Спортсмен-атлет с расстройством дефицита внимания, который не мог на одном месте усидеть пока ему не исполнилось пятнадцать и ему не прописали таблетки? Но если это не Коул, то кто?
Мне снова становится страшно. Грудь словно сдавила гигантская рука, не давая возможности дышать. Со мной что-то случилось. Может я сошел с ума, как мистер Шредер. Потому что я не знаю, что настоящее, а что вымышленное.
Заметив темные пятна, появившиеся на джинсах, я понимаю, что плачу. Стараюсь делать это как можно тише. Не хочу, чтобы родители услышали и пришли узнать, в чем дело. Разве я смогу объяснить им что-то?
Не знаю я, что с мной случилось. Все, что я знаю, что в отличие того эксперимента с очками, переворачивающими картинку верх ногами, мой мозг не восстановился, и все не вернулось на круги своя.
Что означает, что мне придется остаться здесь. По крайней мере, пока что.
Мне просто нужно все обдумать, понять, в чем же дело. Потому что я совершенно не горю желанием возвращаться в больницу. Слишком боюсь того, что может случиться с мной там.
Я как раз вытираю последние слезы рукавом, когда на лестнице раздаются шаги матери. У меня нет выбора: я вскакиваю и быстро проскальзываю в комнату для гостей.
И стою лицом к двери. Чувствую за спиной его присутствие и представляю, как он буравит взглядом мою спину. Но не оборачиваюсь. Как только мама оказывается в коридоре, я выхожу из комнаты и закрываю за собой дверь.
— Он не спал? — спрашивает она.
Спал? Это можно как-то определить?
— Нет, — отвечаю я. — Но уже уснул, — добавляю тут же, надеясь, что мои слова звучат правдоподобно.
Мама с грустью смотрит на меня.
— Что ж, по крайней мере, он увидел тебя. Думаю, он гадал, куда ты пропал. Он понимает, что что-то случилось.
Не знаю, что на это ответить. Я неловко поеживаюсь.
— Пойду, пожалуй, приму душ, — наконец выдаю я.
— Конечно.
И мы расходимся по комнатам. Как только я оказываюсь в своей, я раздеваюсь и, взяв полотенце, висящее на внутренней стороне двери, обвязываю вокруг талии. Затем выбираю чистую одежду, которую собираюсь одеть после душа. Вот тут и обнаруживается еще одна странность.
Во-первых, мое нижнее белье. Я вижу только трусы-плавки. А я такие не ношу, я ношу только боксеры.
Я смотрю на джинсы, которые только что сбросил и с удивлением вижу в них плавки. Они слишком короткие — черные в пурпурную полоску. Что за чертовщина?