— Последняя проверка, которая потребовалась, чтобы послать сигнал сфере, касалась технического приема, используемого в лазерном освещении. Я неплохо его знаю, поскольку применял в своей световой скульптуре «Взлетающий феникс», коей сейчас и воспользуюсь для показа.
Кеон включил куб, и скульптура ожила: вращающиеся нити света, которые время от времени сливались, образуя птицу с раскинутыми крыльями.
— Здесь нити сгруппированы по три, — объяснил Кеон. — Они постоянно движутся, и время от времени нити каждой группы с помощью той самой техники, о которой идет речь, сливаются в одну единую. Из этих скомбинированных нитей и образуется птица, — он выключил скульптуру. — Проведенный мною анализ световых потоков инопланетного зонда показывает, что он делает то же самое, но держит нити в слитом состоянии постоянно. Поступи я так, вы бы видели только птицу.
— Вы хотите сказать, что нам нужно расшифровать и перевести не двадцать тысяч, а шестьдесят тысяч сообщений? — спросил генерал-маршал. — Зачем инопланетянам потребовалось их комбинировать?
— Чтобы вместить больше информации, — ответил Кеон. — Однако в действительности отдельных сообщений там гораздо больше. Я пытался расширить применение этой техники, чтобы, комбинируя уже слитые потоки света, получить еще одно изображение. У меня не получилось последовательно применить ту же технику два раза, а у инопланетян – получилось.
— Что дает нам уже сто восемьдесят тысяч сообщений, — заметил генерал Торрек.
— Именно. Однако мой последний тест показывает, что, возможно, комбинаций там больше как минимум еще на уровень, то есть больше полумиллиона сообщений.
Полковник Стоун нахмурилась:
— Полмиллиона сообщений, каждое почти по пятьсот часов. Что им потребовалось так долго рассказывать нам?
— Вероятно, они отправили нам огромное количество информации – о своей культуре, истории и науке, — предположил Левек. — Наша задача ее расшифровать. Даже разделить потоки данных будет очень трудно, а потом нас ждет еще проблема перевода.
Я вспомнила очевидный пример из доистории и поморщилась. Левек, должно быть, заметил эту гримасу, потому что обратился ко мне:
— У вас есть что добавить, подполковник Телл Моррат?
Ох, ядрить, придется говорить перед генерал-маршалом! Я на секунду задумалась, как же лучше объяснить все неисторикам.
— Язык стал официальным общим средством общения человечества с две тысячи двести восьмидесятого года, но до тех пор существовало невероятное количество различных письменных и устных языков. В доистории есть классический пример, как люди потратили сотни лет на расшифровку забытой письменности. Они смогли справиться с этим только после обнаружения так называемого «розеттского камня», на котором один и тот же текст был написан на нескольких языках. У нас нет розеттского камня для послания инопланетян, у нас нет даже общих отправных точек вроде единой расы, поэтому мы… — я запнулась, воскликнула: — Подождите! — и стукнула себя ладонью по лбу, пытаясь поймать ускользающую мысль. — Я идиотка. Разумеется, у нас есть розеттский камень! Инопланетяне знали о проблеме перевода и должны были дать нам возможность с чего-то начать.