До самого последнего момента, пока моё напряжение под нетерпеливыми движениями его бёдер не достигло высшей точки, я находилась в плену его глаз.
— Пожалуйста! — взмолилась я и, запрокинув голову, выгнулась дугой.
— Кончи для меня, малышка! — прохрипел Дэвид, склоняясь к моей груди и зажимая в зубах сосок. Словно послушавшись его, приливная волна самого мощного жизни оргазма затопила меня, унесла с собой остатки разума. И пока я кончала в его руках, он двигался во мне, снова и снова, продлевая мой оргазм и приближая свой.
Эта ночь была долгой и короткой одновременно. Я молила об её окончании. Я умоляла, чтобы она никогда не заканчивалась. Перенасыщенные друг другом, мы заснули среди смятых простыней и запахов нашей страсти.
Я нисколько не удивилась, когда на следующее утро проснулась в постели одна. Безумием было бы считать, что подобное может повториться. Идеальная ночь — она на то и идеальная, чтобы остаться единственной.
Может, было бы лучше, если бы Дэвид уехал не попрощавшись. Логичное завершение наших недо-отношений.
Я нашла его в гостиной, куда, закутавшись в простыню, выползла из спальни. Не буду скрывать, что обрадовалась, увидев его. Но радость моя продлилась недолго.
Полностью одетый, Дэвид пил кофе у накрытого к завтраку стола. Именно "у", а не "за" столом. Так делают, когда куда-то опаздывают: в одной руке чашка, в другой — телефон. Пьют кофе и просматривают сообщения.
— Хорошо, что ты встала. Вечером я должен быть в Нью-Йорке. Полетишь со мной или останешься?
Чашка на стол. Раз-два-три-четыре шага ко мне. Рука на затылок. Лёгкий поцелуй. Отеческий прям. Ну, хоть не в лоб — и то радость.
— Останусь.
— Только ненадолго.
Раз-два-три-четыре-пять шагов от меня к двери. Сумка в руку, телефон — во внутренний карман пиджака.
— Сообщишь, когда соберёшься вернуться. Я пришлю самолёт.
— Лучше сразу деньгами.
— Не понял.
— Хорошо, говорю. Сообщу.
Долгий взгляд. Опять штормит так, что меня укачивает. Но я твёрдо стою на ногах и лишь яростнее кутаюсь в простыню. Отчего же так холодно-то, а?
— Пока.
— Ага.
«В смысле, прощай».
После ухода Дэвида я вернулась в спальню, упала на кровать и практически сразу уснула. И проспала весь день: включилась защитная реакция организма на усталость и стресс. Встала я с тяжёлой головой, и только боль между ногами напоминала о том, что предыдущая ночь мне не приснилась.
А потом был этот репортаж.
Я почти пришла в себя и даже приняла душ. Включила телевизор, чтобы послушать вечерние новости, и аккуратно расчёсывала мокрые волосы. «Открытие нового сезона в Метрополитен Опера». Красная дорожка, знаменитости в вечерних туалетах; фотографы, журналисты. Мэр де Блазио, Ума Турман. Ричард Брэнсон — нечастый гость подобных мероприятий — даёт интервью телеканалу. На заднем плане проходит Брук Шилдс с мужем, затем Дэвид…