– Ну ты совсем уже! – возмутился Дорал. – Я ректора знаю много лет, с тех пор, как сам пришел учиться в Школу. Он до потрохов пропитан сознанием маговского назначения – помогать людям! Он живет в этом назначении, понимаешь, оно – сущность, основание. Ректор не может сделать такого, о чем ты говоришь, не отказавшись от самой своей природы!
– Значит, отказался, – упрямо мотнул головой Кальен. – Ты видал огни на башне? Нет, конечно, иначе бы сам понял. Это не простые светляки, Дорал, это уже давно никакие не светляки вовсе – он там чарует Стылый Жар, самый настоящий Стылый Жар!
Гасталла фыркнул в свою кружку. Зачем кому-то тратить уйму времени и сил на муторное выращивание заклинания, способного сжечь камень? Если бы ректор в самом деле спятил и захотел разнести Школу по кускам, то мог бы использовать что-нибудь вроде Разлада – вышло бы ничуть не хуже и куда быстрее.
Кальен исподлобья зыркнул на некроманта и продолжил, обращаясь к Доралу:
– Я потому и обрадовался, когда тебя увидел. Я ж в городе торчу с хлебородня, ищу знакомых магов. Таких, чтоб не приняли меня за безумца. И у которых есть на примете хороший искатель. Я каждый вечер вижу, как светится башня, и поверь мне, сегодня-завтра ей конец придет… А знакомцев среди магов у меня, сам знаешь, не то чтобы много, да и те немногие куда-то подевались все. Улайла приезжала, но меня и слушать не стала. Недавно Тумага встретил, но когда я его спросил про искателя, он отчего-то ругаться начал. Что с этими орками происходит, не знаешь? В Гижуке, говорят, с ума посходили всем краем, так теперь и у нас то же самое? Оровое поветрие? Они ж спокойные всегда были, как буренки, и тут такое! Словом, я уже отчаялся, уезжать решил, – и тут ты идешь! Ну прям подарок Божинин! Так ты мне скажи, друг дорогой: знаешь ли хорошего искателя, прям очень хорошего, исключительного искателя?
– Знаю, – неохотно ответил Дорал. – Только она далеко. И просто так я тебя к ней не отведу. Уж прости, мой не менее дорогой друг. Зачем тебе искатель?
– О, это такая история! – Кальен бросил взгляд на опустевшие кружки, обернулся к трактирщику, но от того виднелась только спина и затылок. Все остальное находилось за дверью, ведущей в кухню, и что-то туда орало. Кальен поднялся. – Погоди полвздоха, попрошу сидра.
Когда он отошел, Гасталла поставил локти на стол и уставился на Дорала.
– А я что? – развел руками тот. – Сам удивлен. Но Кальена я знаю давно, он честный и разумный человек! Он мне жизнь спас однажды, если на то пошло. В Меравии твоей, я влез в наглево гнездо и меня искусали страшно, если б не Кальен – давно бы у Божини под порогом трескал пироги. Он лекарь, и притом очень хороший для самоучки. Сколько я его знаю – не бывало такого, чтобы он солгал или навыдумывал ерунды. Если он говорит что-то с таким запалом – значит, сам в это верит.