У Саши перед глазами возникла равнодушная физиономия профессорского шофера (или это не шофер, а родственник?): шрам на толстой щеке и животная злоба в глазах, когда он перехватил Сашин взгляд. Застарелую вражду двух народов трудно оставить дома, мы везем ее с собой в другие страны, как акцент и привычку к острой пище. Неужели армяне и азербайджанцы продолжают ненавидеть друг друга и в России, где их, в свою очередь, не любит и презирает местное население? Впрочем, главный вопрос не этот, а совсем другой. Каким образом, почему Карина оказалась рядом с этими людьми?
Он должен это выяснить, вдруг понял Саша. Надо пойти к профессору и спросить прямо, что произошло сегодня днем. Плевать, что поздно. Тут он взглянул на часы: почти полдвенадцатого. Не самое подходящее время для визитов, но ничего, он же не чаи распивать идет. В Москве поздно ложатся и поздно встают.
Саша опять вспомнил молодого азербайджанца со шрамом, и ему стало не по себе. Неизвестно, сколько таких бойцов у профессора в квартире. И он пойдет туда один, ночью, без приглашения? Геройство, конечно, заслуживает восхищения, но не следует ли подумать о Карине и о детях, прежде чем лезть в пасть ко льву?..
Саша уже встал было, чтобы идти к соседу, но снова присел. Посмотрел на Каринины вещи, выложенные на кровати сиротливо стопочками, на пустую комнату. Прислушался к тишине, в которой неспешно шуршали стрелки часов и шмелиным голосом гудел холодильник. Все равно он не сможет провести эту ночь в одиночестве и неведении, мучаясь страшными догадками. Лучше уж в пасть ко льву, в пропасть, куда угодно.
Он решительно встал, прошел в коридор и взял ключи. Каринины вещи так и остались несобранными для завтрашнего посещения больницы.
«Господи, помоги мне», — попросил Саша. И, не слушая ответа, вышел на лестничную клетку.
В «заговор стариков» пришлось все-таки посвятить Лену — Марина Станиславовна решила, что вахтерша Морозова должна соответствовать великолепному столику и статусу близкой подруги его хозяйки.
Через пару дней заведующая позвонила Ольге Васильевне домой и таинственным голосом, с паузами и присвистываниями, сообщила, что ей удалось уговорить неуловимого Леонида Викторовича прийти на день рождения давней приятельницы и полюбоваться ее новой покупкой. Марина Станиславовна не стала уточнять, о каком предмете интерьера идет речь — пусть высокий гость помучается любопытством.
— Мы уговорились на субботу вечером, вы сможете? — вдруг забеспокоилась Марина.
— Постараюсь, — пообещала Ольга Васильевна. Расписание своих дежурств она никогда не помнила наизусть, но в крайнем случае всегда можно поменяться с энтузиасткой Изольдой.