— Значит, приходите в салон где-то к трем часам.
— А что так рано? — удивилась Морозова.
— Совсем не рано. А марафет наводить? И платье какое-нибудь подберите поэкзотичнее.
Платье поэкзотичнее Ольге Васильевне пришлось просить у дочери, сама она уже давно ничего нового себе не покупала, тем более выходных нарядов. Вообще-то Аня всегда была худее мамы, но после вторых родов немного прибавила в весе. Она уж собралась было худеть (это во время кормления-то, ненормальная! О ребенке не думает!), но тут подруга принесла такое платье! И почти новое, надела всего один раз, но ей тесновато. Аня взяла сразу и денег не пожалела. Платье было без всяких выкрутасов, с очаровательной простотой, отличающей дорогие шикарные вещи. Прямой покрой, удивительно легкий и приятный на ощупь материал, цвет — нежно-оливковый с оттенком в горчичный. Воротник небольшим хомутиком и широкий шарф не шарф, пояс не пояс, как хочешь, так и надевай.
Аня опрометчиво решила похвастаться обновкой — и вот, на тебе! Обычно равнодушная к шмоткам Ольга Васильевна намертво вцепилась в дочь, упрашивая дать ей платье только на один вечер.
— Да что за вечер? — удивлялась Аня. — С каких это пор ты гуляешь по вечерам? В театр, что ли, собралась? Так там все на артистов будут смотреть, а не на тебя.
Она поддразнивала Ольгу Васильевну, напоминая ей, как брат Петя, когда был маленький, торопил маму, собиравшуюся с ним на прогулку и наводящую легкий марафет перед зеркалом. «Мам, идем, — канючил Петька, — все равно на тебя никто не будет смотреть».
Напоминание о Пете оказалось к месту. Ольга Васильевна тут же использовала самый неотразимый аргумент.
— Нужно мне красивое платье, а для чего — не спрашивай, — категорически заявила она дочери. — Если не дашь, придется у Ангелины просить.
Петину жену Ангелину Аня ненавидела тайной, но лютой ненавистью, главным образом потому, что легкомысленная Лина была тряпичницей и модницей и на семейных встречах не упускала случая подчеркнуть, что она такая, а вот свояченица Анечка — совсем другая.
— Ты ведь не интересуешься драгоценностями, а я интересуюсь, — ворковала Линочка, изящно выставляя напоказ запястье с массивным золотым браслетом, и Аня зеленела от злости в своих новых сережках, которые казались ей такими стильными и изящными.
Если мать надумает занимать вечерний туалет у Ангелины, та обязательно растреплет всем подругам и родственникам, что Анечка, бедняжка, совсем не занимается нарядами, у нее даже для старенькой мамы ничего приличного не нашлось. Поэтому Аня швырнула прекрасное платье на диван и сердито сказала Ольге Васильевне: «Только не изгваздай», что было совершенно неуместно — когда это она что-то изгваздывала?!.