А толстый участковый все не спускался. Должно быть, соседей опрашивает, догадалась Ольга Васильевна, которая в своей жизни прочитала, наверное, миллион детективов, а потому хорошо разбиралась в процедуре следствия. Или Изольда Ивановна ему голову морочит, что гораздо хуже. Ольга Васильевна надеялась милиционера все-таки перехватить на выходе и попробовать из него что-то вытянуть, но после разговора с Изольдой он наверняка будет разозлен и еще одну бабку с ее расспросами пошлет куда подальше.
Участковый Казюпа появился, когда Ольга Васильевна уже третий раз ставила чайник. Он был с еще одним милиционером — наверное, остался из той большой компании, — а потому заговорить с ним было вряд ли возможно. Тем более она с этим чайником возилась в глубине вахтерки, и задать вопрос как бы невзначай, из окошка, все равно не получалось.
Но Ольга Васильевна не успела расстроиться. Участковый поговорил о чем-то в вестибюле со своим коллегой, попрощался с ним и направился прямиком к вахтерскому окошку. Мало того: знаком спросил у Ольги Васильевны, которая как раз заваривала чай у противоположной стенки, мол, можно ли ему войти и где дверь. Ольга Васильевна растерянно и радостно закивала — надо же, добыча, можно сказать, сама идет в руки — и впустила милиционера.
— Ольга Васильевна? — спросил гость, боком протискиваясь в слишком узкую для него дверку.
Вахтерша подивилась было осведомленности нашей милиции, но потом сообразила, что ее имя-отчество, конечно же, сообщила Изольда Ивановна.
— Она самая, — кивнула с достоинством. — Чаю будете?
— Спасибо, не откажусь, — пробурчал милиционер. — Меня зовут Виктор Семенович. Сесть можно?
Он уселся на хлипкий вахтерский стульчик. Стульчик под ним жалобно пискнул, и Ольга Васильевна торопливо пододвинула гостю более основательную табуретку.
— Да, не развернешься у вас, — заметил участковый, пересаживаясь.
— А мы не жалуемся, нам места хватает, мы люди маленькие, — скороговоркой ответила вахтерша, опасаясь проявить слишком много смышлености. Чем глупее кажешься людям, тем свободнее они с тобой говорят.
— Дело у меня к вам, Ольга Васильевна, — произнес участковый давно ожидаемую фразу, и Морозова изобразила на лице внимание и готовность помочь.
— Ну, во-первых, то, что произошло, вы знаете. Желательно, чтобы слухов об этом распространялось поменьше. Хотя… шила в мешке не утаишь, как говорится.
Ольга Васильевна сочувственно покачала головой. Участковый сделал паузу, с удовольствием прихлебывая чай, который неожиданно оказался горячим и крепким, а не бледными старушечьими помоями, которые много лет назад соседка маленького Вити Марья Давыдовна называла «писи сиротки Хаси».