— На ходу-то на ходу, — сокрушенно ответил Славка. — А что я Вике скажу? Она же меня съест без горчицы. Еще того гляди к врачу отправит проверяться, с какой это радости я вдруг начал въезжать в столбы.
— А с какой радости ты въехал? — поинтересовался Саша. — Вроде водишь грамотно, шины у тебя зимние стоят, дай бог каждому. По гололеду или подрезали тебя?
Славка помотал головой.
— Пойдем расскажу, — сказал он, словно приняв какое-то решение. — По пиву бы, но еще за руль садиться. У тебя время есть?
— Есть немножко. Карина в салон к подружкам пошла, мне ее забрать надо, — объяснил Саша.
— Ну, отлично, а я как раз за Викой поеду. Ты ей и объяснишь, что ничего страшного, может, тебе она поверит как специалисту. Пойдем, где тут у вас посидеть можно? Да не тушуйся, молодожен, я угощаю! Что, не понимаю, что ли…
Позор, подумал Саша, радуясь, что в темноте не видно его покрасневшего лица, какой позор, что все вокруг в курсе твоих стесненных обстоятельств. Так это, кажется, в книжках называется — стесненные обстоятельства. Это чтоб не стыдно было говорить прямо: нет денег. У него была отложена некоторая сумма, чтобы сделать Карине подарок на Рождество, и, главное, теперь он знал какой. Он купит ей юбку, которую она мерила в том кошмарном магазине, состоящем из бесконечных вешалок, полок и зеркал.
Визит в ресторан может съесть подарочные деньги — ведь он, разумеется, не позволит Славе себя «угощать». Оставить любимую женщину без подарка будет позором вдвойне. Но и отказаться нельзя — если друг хочет с тобой поговорить, это святое дело. Тем более что Славка действительно выглядел слегка очумелым.
Уйти от погони и перебраться через поле было полбеды. Олег битый час потратил на то, чтобы выйти на нормальную дорогу и поймать попутку. Хорошо хоть бумажник и документы остались целы, эти сволочи не догадались его обыскать.
Вернуться на шоссе он не решился, хотя мотоцикла было жаль до слез. Но себя все-таки жальче. Ковыляя через поле, он расходился, а вначале едва не кричал от боли в боку и пояснице. Рот все время наполнялся кровью, которую он сплевывал прямо на подбородок — все равно смоет дождем. Кожаную косуху с него сняли в машине, вероятно, чтобы удобнее было бить, так что он мгновенно промок насквозь и через некоторое время начал дрожать от холода. Плотный нескончаемый дождь, который спрятал его от преследователей, теперь вознамерился погубить. Почему в крутых боевиках, когда герою или героине удается вырваться из рук злодеев, они, считай, уже спасены и в следующем кадре вальяжно потягивают виски у себя в апартаментах? Разве опасность исходит только от людей? Ты попробуй выжить раздетый в чистом поле в начале октября, если тебя за кадром не ждет машина режиссера, сухая одежда и ассистентка с полотенцем!